У этой ипостаси взгляд тоже не очень. Будто у жвачного животного. Таким попытаешься разбить мужское сердце, а тебе в ответ предложат охапку сена.
Менять! Менять! Менять полностью! Все по новой! Абсолютно все! И плевать, что на это скажут остальные. Мы для того и пришли в этот мир, чтобы здесь нам никто не мог указывать. Полная свобода во всем, что касается личных потребностей и всего, что с ними связано. Только этим мы и живем. Так что не смейте высчитывать, сколько изменений в год считается допустимым.
Тем более, он заслуживает награды. Не сейчас, конечно, а после того, как покончит с целью. База или иной объект, осуществляющий запуски в космос и прочую деятельность, право на которую имеется лишь у последних судей. Он ее уничтожит.
Судьям не нужны конкуренты в новом мире. Это их вселенная. Целиком. Они не поделятся ни с кем даже малой частью.
Глава 23
– Влад. Космос вызывает.
– А?.. Что?.. Извини, Космос, я спал.
– Прошу прощения за прерванный сон.
– Что случилось?
– Обнаружена подозрительная активность в эфире. Источник выявлен. С северо-запада к вам движется несколько массивных объектов, нагретых значительно выше фона. Предположительно – это отряд радикалов.
– Когда они будут здесь?!
– Послезавтра утром или днем.
– Сколько там человек?
– Моя аппаратура не позволяет рассмотреть человека даже после всех внесенных улучшений. Мы работаем над этим.
– Тогда что ты вообще там видишь?
– Предположительно – это механизмы. Точные размеры и характеристики выдать не могу, но не исключено, что некоторые из них размерами превышают Эхнатона и, соответственно, могут нести более серьезное вооружение.
– Плохо. Я на Эхнатона очень надеялся… Мы можем не успеть до утра заминировать все хранилища. К тому же я хотел вывезти с базы дронов и кучу разного добра. Не с пустыми же руками на новое место уходить.
– Сожалею, но попросить радикалов двигаться медленнее мы не можем.
– Можно попробовать их задержать.
– Пошлешь против них Эхнатона?
– Не так грубо. Я меньше всего на свете хочу его потерять. У них одиннадцать машин, у нас одна, силы неравные для честного боя. Будем партизанить.
– Термин непонятен.
– Нанесем удар исподтишка. А лучше не один. Необязательно даже наносить потери, главное, чтобы насторожились, постоянно ожидали нападения. Тогда двигаться станут медленнее.
– Я понял тебя. Да, такой способ действий имеет потенциал эффективности. Задержать до подготовки базы к взрыву и окончания процесса вывоза ценного имущества. Взрыв уничтожит следы на площади значительной, выследить вас будет труднее.
– У них беспилотники, найдут нас, думаю. Надо не просто взорвать, а так, чтобы им при этом тоже досталось. В последний момент. Как правило, после такого возникают проблемы, значит, некоторое время им будет не до нас. К тому же мы одновременно задействуем два с лишним десятка энергоячеек, местность будет сильно загрязнена радиоактивными изотопами, может, они сразу начнут улепетывать, плюнув на все.
– Твой план страдает маловероятными допущениями.
– Ну каков есть. Оставлю Тейю заниматься минированием и эвакуацией, сам сейчас с Эхнатоном пойду им навстречу. Твоя задача наводить меня на них.
– Я ввел в строй ретранслятор. Надо навести на него Эхнатона и центр связи базы, тогда наши переговоры будет затруднительно перехватывать.
– Хорошо, сделаем, если научишь.
– Кто будет производить охрану процесса эвакуации базы без Эхнатона?
– У нас остались четыре ремонтных дрона. У них есть газовые резаки. Оружие ближнего боя, но против тварей сгодится. Есть еще один пожарный дрон. Емкость со смесью для тушения мы слили, вместо этого там теперь горючая жидкость. Получилось что-то вроде огнемета, метров на двадцать работает. Этого должно хватить.
– При минимуме ресурсов вы сумели добиться эффективности.
– Жить захочешь, и не так крутиться будешь.
– Влад, я сумел дешифровать передачу противника.
– И о чем они там говорят?
– К сожалению, это я знать не могу. Но ясно одно: в отряде, который к вам приближается, имеются судьи.
– Сколько?
– Примерно одна единица.
– Серьезно за нас взялись, если самолично выбрались из логова, не доверяя запам.
– Возможно, запы тоже имеются. Судей не должно быть много, они вряд ли будут рисковать значительными силами.
– Хорошо бы хоть одного.
– Да. Это бы нанесло им болезненный удар.
– Они вообще хорошие вояки? Опасные?
– Я не понимаю твой вопрос.
– Каковы они были на войне? Как воевали? Я знаю лишь о том, что банда церковников их расчихвостила так, что они до сих пор прячутся в западных пустошах.
– Судьи не служили в вооруженных силах. Нигде не отмечено, чтобы кто-то из них проявил себя гениальным тактиком или стратегом. Но на начальной стадии войны разработанный ими план стал причиной гибели большого количества граждан. Так же было разрушено или повреждено много важных объектов. Но этот план не следует считать военной операцией, хотя нельзя отказать ему в эффективности.
– В чем эффективность?
– Радикалы использовали большое количество энергоячеек, подготовив их к взрыву непосредственно в дронах. Дроны есть везде: уборщики, ремонтники, доставщики, развлекательные. По приказу судей в нужное время дроны подорвались. Операция была массовая, и в большинстве случаев цели были поражены. Лишь часть уцелела в случаях, когда ячейку некачественно подготовили или дрон по случайности находился далеко от цели. Гармония никогда не сталкивалась с подобной угрозой. Мы оказались не готовы. Отсюда катастрофа в самом начале войны. Возникло предположение, что в их времени подобные действия являлись распространенной практикой, и они воспользовались старыми наработками.
– Вы приняли в своем времени непонятно кого, все им дали, а они взамен начали проявлять недовольство и мутить воду. Затем дошло до того, что подготовили серию из нескольких тысяч ядерных взрывов, тем более что это не составляло труда, поскольку потенциальные атомные бомбы у вас на каждом шагу валялись и доступ к ним имели все желающие. Знаешь, я даже удивлен, что ваша Гармония не умерла в колыбели. В страшных муках. На удивление уязвимое образование, если банда пассионариев из прошлого с такой легкостью превратила его в пепел.
– Возможно, ты прав. У нас не было механизма, способного целенаправленно противостоять подобным угрозам. Мы долгий период не понимали, что происходит, а потом стало поздно. Люди нашего общества значительно отличались от судей. Мы не смогли понять их мотивации. Не могли ожидать, чем все может обернуться. Надо было воспринять их как врагов, но люди давно уже не воевали друг с другом. Мы забыли, как это происходит. Наверное, опрометчиво уничтожали знания о прошлом. Хотели забыть о плохом, но оно само к нам явилось из этого прошлого.
