И я погрузилась в изучение лариковских заметок, коих скопилось немало. Хорошо еще, что я привыкла к почерку шефа и его формулировкам.
После получасового бдения над бумагами я поняла, что дело насквозь безнадежное. Ни в одном происшествии, связанном с гостиницей, не было свидетелей. Ни единой зацепки.
Стоп, а что, если Александр послал конвертики с порошочком Алисе и Валерии? Надо было еще вчера начать за ним наблюдение. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. И я отправилась к дому, где обитал Александр. Алиса любезно снабдила меня его адресом и заверила, что раньше полудня Александр не выходит из дома. Тем лучше, время как раз приближается к двенадцати. Надеюсь, застану его. На всякий случай я набрала номер его телефона. Услышав сипловатый голос клавишника, я обрадовалась и положила трубку. После чего принялась пристально наблюдать за его подъездом, пристроившись на лавочке и закурив.
Наконец томительное ожидание завершилось, и Александр вышел из подъезда. Он куда-то направлялся, широко шагая и размахивая руками, изредка чуть покачиваясь. С утра пораньше — и уже подшофе? Ну и личность!
Я осторожно шла за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Впрочем, даже если бы я вздумала ехать на слоне, уверена, он не заметил бы меня. Такая вот незаметная Сашечка Данич.
Мы долго гуляли по усыпанному подтаявшим снегом городу, после чего Александр завернул в подъезд многоэтажки, куда я за ним не последовала. Зачем? У меня есть еще дела. Надо позвонить Ванцову, может быть, он уже обнаружил машину, подвозившую убийцу. Тогда я смогу вычислить преступника, и его посадят далеко и надолго.
Ванцов еще не успел разобраться с номером автомобиля и его владельцем. Александр, кажется, не собирался покидать чьей-то квартиры. А я внезапно почувствовала достаточно острый приступ голода, почему и вернулась в офис.
Но, так уж заведено, поесть спокойно мне не дали: позвонила Алиса, голос которой буквально истекал слезами. Она попросила меня приехать, и любовно сделанные мной бутерброды остались сиротливо лежать на кухонном столе.
Приехав по адресу, данному Алисой, я поднялась к ней в квартиру. Девушка шагнула мне навстречу, разрыдалась и указала пальцем куда-то за окно. Я подошла ближе и ахнула — в стекле зияла дыра, от которой в стороны щупальцами расходились тонкие трещины. Пулевое отверстие — это я могла заявить с уверенностью при всем моем дилетантизме. Пуля…
— Алиса, что случилось? — ошарашенно спросила я.
— В меня стреляли. То есть не в меня, а в окно. Пуля попала в пол, как сказали в милиции, стреляли с чердака или последнего этажа. Господи, кошмар какой. Представляешь, сижу я, чай пью, и тут — это. Я сначала даже ничего не поняла, а когда дошло — вызвала милицию. Они обшарили весь дом, который напротив, но никого не нашли. Взяли пулю, надеются, она им поможет. Ну за что мне такое? — на одном дыхании выпалила Алиса, судорожно сглатывая слезы. — В чем я-то виновата?
Я присмотрелась к дому напротив и нахмурилась. Господи, ну и чудо вы в перьях, Александра Сергеевна. А если бы клавишник Саша убил Алису? Как бы вы, леди Александрин, смотрели в глаза окружающих вас людей? Сквозь черные очки?
Я выслушала от самой себя такую нотацию, потому что в дом напротив Алисиного не так давно вошел Александр, клавишник группы, и я решила, что оттуда он никуда не денется, от меня не сбежит, и позволила себе отдаться во власть желудка.
Теперь-то Александр определенно покинул место преступления. Сидит и красится в «Каммино», наверное. Вот это я сейчас и проверю.
— Алиса, побудьте здесь и не вздумайте никуда выходить, — почти приказала я.
Девушка покорно кивнула и поглотила целую горсть желтеньких таблеток валерьянки. А я со скоростью, которой позавидовал бы и метеор, помчалась к бару «Каммино». Минуя бармена, проникла в служебное помещение, залетела в комнату Александра.
— Александра Сергеевна, кажется? — невозмутимо посмотрел на меня парень. — Привет ментам. Чего еще надо?
Вот хам, только что покушался на жизнь или, во всяком случае, на состояние психики ни в чем не повинной девушки, а со мной общается совершенно спокойно.
— Зачем вы стреляли в окно Алисы Марковой? — резко спросила я, приготовившись в случае опасности выскочить за дверь, позвать бармена на помощь и позвонить Ванцову. Я думала, он на меня набросится, и была в таком гневе, что перестала бояться. Но Александр обманул мои ожидания.
— Девушка, вы дура? — вежливо осведомился он. — Или обкурились? В кого я стрелял? Из чего и зачем?
— Вы находились в доме 15-а на Первомайской, из окон которого и стреляли по окнам квартиры Алисы, — растерянно объяснила я.
— А зачем мне это надо? Слушайте, не вешайте на меня чужие грехи, — попросил Александр, сочувственно разглядывая мое заалевшее лицо. — Если хотите, можете проверить — я был у своего школьного учителя, Парамона Викторовича Гущина, он живет в двадцать пятой квартире названного вами дома.
— Обязательно проверю, — еще больше стушевалась я.
— Да вы не расстраивайтесь, — совсем уж неожиданно произнес Александр и, протянув руку, погладил меня по плечу. — В любой работе бывают сбои.
Я выскочила из его комнатки еще быстрее, нежели влетела в нее, если такое возможно.
Гущин подтвердил слова Александра. К тому же и квартира Парамона Викторовича располагалась на втором этаже, а оттуда прострелить окно Алисы было совершенно нереально.
И снова следствие зашло в тупик. Хотя не совсем. У меня же есть еще Герман, хотя где здесь связь с Алисой? И есть Роман, а здесь вообще никакой связи не существует.
Я решила не возвращаться в офис: у Алисы есть телефон, и я смогу им воспользоваться. И девушке легче будет — не одна все же. Да еще пережила сегодня очередной шок.
Поднявшись к Алисе, я снова попыталась созвониться с Германом. И наконец есть, соединили!
— Слушаю вас, — пощекотал мое ухо донесшийся из трубки приятный мужской голос.
— Могу я поговорить с Германом Порожковичем? — поинтересовалась я.
— Я вас внимательно слушаю, а кто говорит? — в голосе явственно проскользнуло удивление.
— Вы Герман? — изумилась я, и тут же поняла, что могу бросать трубку, потому что Герман ни в чем не виноват: он не смог бы так быстро вернуться из Тарасова в родной город. Самолеты туда не летают, а на поезде, автобусе или машине поездка займет достаточно большое количество времени. Положив трубку, я предложила Алисе:
— Давайте я заплачу вам за межгород?
— Не стоит, Саша, — грустно улыбнулась она. — Знаете, я сейчас долго думала, пока вас не было, и, кажется, нашла единственно возможную причину всех этих нападок — салон. В моей жизни никаких изменений не происходило, только вот после того как меня выпустили из тюрьмы, меня поставили на место ведущего стилиста.
Салон… И дело Ларикова тоже связано с парикмахерской «Теплый бриз». Везде салон, и только письмо, отправленное Валерии, не вписывается в эту картинку. Нападки на салон, убийство Ильи, попытки напугать Алису — все это события из одного корня. Только из какого? Догадка брезжила в голове, но ее словно каждый раз будто подсекали или срезали парикмахерскими ножницами, поэтому мысль не могла оформиться.
