— Я об этом знаю.
— Откуда?
— Пять лет назад об этом постарался наш общий знакомый Мурадов.
— Василь? — удивилась Наталья Семеновна. — Он что, тоже был в курсе того, что ты не умер?
— Нет, тогда об этом знал только Дмитрий Федорович. Я не буду пересказывать причины, почему так все произошло. Я, конечно, виноват. Но я не мог поступить по-другому. Я думаю, тебе об этом лучше всего расскажет твоя племянница или кем она там тебе приходится… Ее зовут Лариса.
— Ты и с ней знаком?
— Так получилось. А о смерти Лены я узнал от Мурадова пять лет назад, в Испании. Мы случайно встретились на улице.
Наталья Семеновна закивала головой, неотрывно глядя на своего бывшего мужа. Они еще некоторое время посидели молча.
— Ты виноват, но, конечно, не мог поступить по-другому, — первой нарушила молчание Наталья Семеновна, — и об этом не имеет смысла сейчас говорить. А наша жизнь вполне обыденна и скучна. Расскажи лучше о своей жизни. Чем, к примеру, занимается твоя жена?
— Да ничем особенным она не занимается, — махнул рукой Березников. — Простая женщина, без образования. Поддерживает домашний очаг, гоняет прислугу, собирается родить ребенка…
— Так она молодая? — подняла брови Наталья Семеновна.
— Да, — виновато склонил голову Березников, — двадцать семь лет.
— У тебя все хорошо сложилось? — спросила Наталья Семеновна.
— Да. Что я могу для тебя сделать?
Березников задал этот вопрос поспешно, словно пытался хоть как-то компенсировать неловкость ситуации и реабилитироваться за свое вынужденное двадцатилетнее отсутствие.
— Мы ни в чем не нуждаемся, — подчеркнуто спокойно ответила Наталья Семеновна.
В этот момент она испытывала чувство неприязни к своему бывшему мужу. Он был доволен жизнью с молодой испанкой, а она так и не встретила после его мнимой смерти близкого человека. И в течение двадцати лет она плакала по ночам в подушку от вечного одиночества и от невозможности что-либо изменить в силу своего воспитания.
Наталья Семеновна не испытывала сейчас желания предаваться воспоминаниям. Это было слишком тяжело. Сам Березников тоже не проявлял инициативу в этом направлении.
Так они сидели, подливая друг другу вино. Наталья Семеновна вздыхала, теребила салфетки в руках, комкала их и выбрасывала в свою тарелочку. Неловкость и напряжение вернулись.
В этот момент прозвенел звонок в дверь. Березников сделал предупреждающий жест в сторону Андрея и сам пошел открывать. На пороге стояла Лариса Котова.
— Здравствуйте, я не опоздала? — спросила она.
— Нет, вы очень вовремя. Я как раз собирался отбывать в аэропорт. Если хотите, вы можете проводить меня, — ответил Березников.
— Да, конечно.
Березников обернулся к Наталье Семеновне.
— Ну что, давай прощаться, — произнес он.
— Прощай, — ответила Наталья Семеновна без видимых эмоций.
Березников слегка покрутился на месте, кивнул Андрею.
— Я провожу тебя, — предложил тот.
— Не стоит, Андрей. Я боюсь опоздать, — остановил его дед.
— Обещаю, что он будет в целости и сохранности, — сказала Лариса.
— Меня интересует, что будет с обвинением в убийстве Колобродова, — напомнил деду Андрей.
— Об этом позаботились я и вот эта леди, — кивнул Березников на Ларису.
И, ободряюще улыбнувшись, добавил:
— Все будет хорошо.
На этом разговор закончился, и они вместе с Ларисой вышли из квартиры.
Через час она прощалась с Березниковым-Морьентесом в аэропорту.
— Я хочу выразить свое восхищение вами, — говорил он. — Вы даже не подозревали, во что ввязались, и вели себя очень мужественно. Я поражен вашим умом и отдельно хочу поблагодарить за идею о вызове омоновцев в сад «Эрмитаж». Вы спасли мне жизнь. Я — ваш должник. И когда-нибудь, возможно, я смогу помочь и вам.
Лариса улыбнулась и склонила голову в знак того, что она оценила комплименты старого дипломата.
— Кстати, Лариса, узнал ли кто-нибудь еще о том, что я сообщил вам сегодня утром по телефону? — поинтересовался Березников.
— Вы можете быть уверены в том, что обязательно узнают. А может быть, уже узнали…
Настала очередь понимающе склонить голову Березникову.
— Я могу передать от вас привет Ольге Семеновне Новинской? — спросила Лариса.
— Я думаю, что вы найдете способ объяснить ей все так, чтобы она не думала, что сошла с ума. И что я не посылал ей приветов из космоса… — Дипломат Березников оставался верен себе, совмещая юмор и официозность.
«Объявляется посадка на рейс 507 до Мадрида», — раздался голос из репродуктора.
— Ну, мне пора, — сказал Березников, поцеловал Ларисе руку и спустя несколько секунд исчез за таможенным барьером.
Лариса огляделась и медленно направилась к выходу. Она купила себе пару острых буррито и впервые за эти дни с аппетитом и удовольствием перекусила.
* * *
— Замечательная утка, — пробасил полковник ФСБ Вольдемар Мурский, сидя на кухне у Котовых и облизывая толстые жирные пальцы. — С каким это соусом, Лариса?
— С апельсиновым.
— Отлично, — сказал Мурский.
— Да, моя жена не только на невидимом фронте мастерица, но еще и на кухне, — подобострастно произнес Евгений.
— О чем еще можно мечтать?
— Да, она почти идеальная женщина, — продолжил расточать комплименты супруге Котов. — Давай по третьей, что ли, а, дядя Волик?
— Разливай, — махнул рукой полковник.
Следует заметить, что Евгений три дня не пил. Вообще после их совместного возвращения из Москвы он вел себя тише воды ниже травы. Но сейчас, воспользовавшись визитом старого друга семьи, снова стал похожим на самого себя.
«Ну, в семейном кругу можно», — подумала Лариса. Ее хорошее настроение было связано с тем, что она закончила свое очередное дело. И пускай не все зависело от нее — ведь сам многоопытный Николай Березников решил подставить своего партнера Мурадова, а она лишь помогла ему в этом, но все равно Лариса считала последнее дело удачным.
— Дядя Волик, ты не в курсе, чем закончилась московская операция по разоблачению преступников, которые пытались вывезти из страны иконы? — спросила она.
— Все очень просто, — ответил Мурский. — Как только ты позвонила, я сразу поставил в известность нужных людей в Москве. Они установили дежурство и сцапали этих гавриков в тот же день. Раскололись они быстро, рассказали, что работают на некоего Мурадова, признались в убийстве Гаева и Колобродова. Вот и все…
