— Почему?
— Похоже, Эрик толком и не вслушивался в то, что мы ему говорили об этих разрытых могилах. О городке в Намибии, возле которого прокладывали новую дорогу. Во время работ там нашли двадцать шесть захоронений белых поселенцев времен 1930-х годов, так их с помпой и всеми положенными церемониями перенесли на новое место. На том же участке была могила чернокожей женщины и ее ребенка. Останки этих двоих были доставлены в местный музей для препарирования и «изучения». Это произошло всего пару лет назад. А что на это Эрик Пост? Пропустил мимо ушей.
— Но что его разозлило?
— То, что Катрина была прекрасным знатоком средневекового искусства. Он и Беллинджер хотели привлечь ее к поиску и приобретению экспонатов для Метрополитен и Клойстерс. Эрик высоко ценил ее работу, ее докладные записки, ее знания. В общем, говорил он долго. Главным образом он ее ругал за то, что она все это собиралась бросить ради каких-то заморочек вуду. Вот поэтому я и делаю вывод, что он не вслушался в то, что мы ему сказали.
— А мисс Фридрих?
— Даже не знаю, с кем вышло хуже. Эрик хотя бы фанатик европейского искусства, сдались ему эти примитивные племена! Но Анна… это же ее вотчина. Ее образование, сфера интересов тесно связаны с культурой аборигенов. Она вежливо кивала, подбадривала нас, когда мы излагали свои планы, но вряд ли хоть на йоту озадачилась тем, чтобы действительно нам помочь. Все это ее участие дутое. А знаете, по поводу чего мы с Анной однажды дебатировали на каком-то собрании оргкомитета выставки?
— Понятия не имею.
— Когда Маргарет Мид вернулась из экспедиции по Южнотихоокеанскому региону, среди прочих сокровищ она привезла и парочку засушенных голов. Голов людей племени маори. Не один десяток лет они лежали в открытом доступе. И лишь совсем недавно их сняли с экспозиции. А Анна задумала вновь вернуть их из запасников и выставить в рамках бестиария. Прикрываться именем Маргарет Мид почти то же, что именем Матери Терезы. И знаете, мне кажется, она всерьез считает себя ни больше ни меньше как инкарнацией Мид, причем на более высоком уровне развития и в более приятном окружении.
— Почему более высоком? — не поняла я.
— Да потому, что она единолично царствует со своим примитивом именно в этом чертовом художественном музее, а не в Музее естествознания, где сплошь одни чучела белок да ископаемые тираннозавры.
Я пометила в своем блокноте, что следует подробнее расспросить мисс Фридрих о ее отношении к репатриации человеческих останков.
— Так вы знакомы с Тимоти Гейлордом? — спросил Майк.
— Да. Сейчас у этого человека масса хлопот. Знаете, в наши дни никто толком не знает, что делать с мумиями, — усмехнулась Клем. — Метрополитен в свое время накупил кучу реликвий из египетских гробниц. Тамошних мертвых, казалось, можно смело выкапывать. Мы же своих упрятали.
— Кого своих?
— Мумий. В Музее естествознания в отделе антропологии тоже есть неплохая коллекция мумий, хотя никто и не связывает наше заведение с подобными экспонатами. По большей части они хранятся в запасниках. В больших металлических коробах. Некоторые из них более полувека назад были одолжены нашему музею Метрополитен и назад не были возвращены. Вот Гейлорд и задумал их вернуть.
— А вы знаете, где именно эти мумии хранятся в музее? — Я сразу подумала, что в компании других мумий очень легко спрятать останки принцессы, уступившей свое место Катрине.
— Раньше были на чердаке башни. Но со временем там стало слишком тесно, и большую часть перенесли в подвал. — Как мы и предполагали, вполне подходящее место для сокрытия тяжелого известнякового гроба.
В дверь постучали, и в комнату заглянула Лаура, поприветствовав нас и осведомившись, будут ли какие-то указания. Я попросила ее заняться оформлением необходимых документов.
— Оставляю вас с Клем, надеюсь, вы тут закончите с письмами, — сказала я Майку. — А я пока наведаюсь в большое жюри, затем загляну к Саре, посмотрю, как она управляется с другими делами. А дальше нас ждет Тимоти Гейлорд. Кстати, можешь позвонить ему и договориться о времени нашей встречи?
Общение с Сарой и остальными сотрудниками отдела заняло примерно два часа. За выходные у нас появилось несколько новых дел. Вечеринка в честь окончания семестра в Колумбийском колледже переросла в пьяную оргию, после которой одна студентка-первокурсница из Барнарда проснулась в чем мать родила в постели с совершенно незнакомым парнем. Бездомную женщину изнасиловали, когда она уснула в последнем вагоне метро буквально сразу после того, как он отошел от станции «Таймс-Сквер». И еще арестовали учителя одной из местных средних школ за то, что тот занимался оральным сексом с четырьмя старшеклассницами в обмен на хорошие оценки.
— А где Майк? — спросила я у Лауры, вернувшись к себе.
— Тут по твою душу приходило двое парней из окружной прокуратуры. Сказали Майку о каком-то срочном деле, и он выкатился отсюда вместе с ними.
Уходить без объяснений не в его стиле, но, думаю, он ими совсем скоро меня обеспечит.
34
Клем протянула мне распечатку писем с последними ответами на ее сообщения.
— Из Музея естествознания, от Мамдубы ничего. Впрочем, это не удивляет. Только от Сокаридеса, заведующего отделом африканских млекопитающих. Этот будто бы клюнул.
Его письмо начиналось с любезных приветствий и обычных соболезнований по случаю смерти подруги. Затем он обстоятельно объяснял необходимость использования мышьяка в таксидермии и в конце послания спрашивал у Клем ее телефон, желая связаться с ней как можно быстрее и выяснить, что же сообщила ей Катрина о своем самочувствии накануне смерти.
— Остальные письма от сотрудников Метрополитен. Беллинджера и Фридрих. Я ожидала, что они ответят. С Гирамом Катрина так тесно работала и, думаю, очень ему доверяла. Что же касается Анны, то… было бы странно, если бы она не выразила свое участие. В общем, ничего необычного. Я никак не рассчитывала, что поступит так много приглашений на обед, а то бы отпросилась на неделю. Вы добились того, что все наперебой жаждут моего общества.
— Тогда, если вы не против, закругляйтесь с письмами, — попросила я. — Всем, кто связался с вами, отправьте ответы, ладно? Если с кем-то удастся разговориться, можете упомянуть о костях, которые искала Катрина. Вдруг это подтолкнет кое-кого к действию.
Я говорила по телефону с сотрудником отдела по работе с жертвами преступлений, когда в дверях вновь показался Майк.
— Еще только середина дня, а у меня на счету уже один преступник, — похвастал он. — Причем моментальное задержание.
— По новому убийству, о котором я еще не знаю?
— Нет. Эта особа из твоего фан-клуба. — Майк щелкнул наручниками и, приподняв край своего пиджака, прицепил их к поясу. — Твоя любимая преследовательница.
— Ширли Данциг? Участвовала в пикете садомазохистов?
