Вот и сейчас, в просторном зале со сводчатым потолком, мраморными стенами и мраморным же полом, Гуччи с Угьедой сидели и поочередно толкали друг друга острыми локтями в бок. А после долго шептали на ухо пургу, связанную конечно же с Истено и архитекторами.
Сам ректор на это внимания не обращал: он очень хорошо чувствовал, что двум старым балаболкам приходит конец, и через год-другой им точно светят деревянные ящики, обитые черным бархатом и присыпанные землей. Хотя первое время было неприятно, да… Думал даже уволить треклятых сплетников к чертовой матери! Но потом одумался: где еще таких специалистов взять? Из выпускников? Да это ж надо такой поиск начинать? Впрочем, мысли о преемниках Минорро и Ларьяно можно отложить и на потом.
Хотя бы потому, что внеочередное заседание было отведено для решения совсем другого вопроса.
– Итак, дорогие друзья, – сказал маг торжественно. – На повестке дня – выбор наказания для девушки, сбежавшей с факультета Перевертышей. Думаю, она никогда бы сюда и не вернулась, если бы не многоуважаемый Морри Файнэ, приложивший руку к скорейшему возвращению ученицы!
Совет поддержал бодро вскочившего с места мага жиденькими аплодисментами. Морри благодарно кивнул и взмахнул рукой: овации прекратились.
– Я бы хотел, Реалье, – Файнэ, черт его знает, почему, всегда обращался к ректору на «ты» и по имени, – чтобы ты выслушал меня сейчас. Элви – моя ученица. Как и любой другой декан, я хочу, чтобы с ней обращались подобающе и не давали ей невыполнимой задачи. Сложную – да, она потянет. Такие дела. Я все сказал.
Морри хотел сесть, когда маг Огня Конри Монтелла поднял руку и воскликнул:
– Позвольте, Файнэ! Я хотел бы задать вам несколько вопросов!
«Перевертыш» скорчил недовольную физиономию и вопросительно посмотрел на Реалье Истено.
– Все нормально, Морри. Ты сам сказал, что провинившаяся – твоя ученица, поэтому каждый в Совете может спросить тебя про интересующие его подробности: ведь ты лучше всех нас знаком с этой… Элви.
– Ладно, Истено, – закусил губу маг. – Валяйте, Монтелла, задавайте ваш вопрос!
– Я хотел бы узнать у досточтимого Файнэ, в чем, собственно, состоит провинность девушки?
– Провинность – в прогулах: она пропустила много занятий. Очень много. Без какой-то стоящей причины.
– И какая же причина была у юной волшебницы, если вы так уверенно занесли ее в список «нестоящей»? – подал голос старый Угьеда Минорро.
– Она ездила к молодому человеку.
– Кто ее молодой человек? – это уже Гуччи Ларьяно.
Морри нахмурился: нынешнее заседание Совета больше напоминало допрос. И ему это очень не нравилось.
– Я не стану отвечать на этот вопрос.
– Почему? – тут же поинтересовался декан Природного факультета Серино Кусачко.
– В личную жизнь моих студенток не имею права лезть даже я, – с достоинством ответил «перевертыш».
– Почему? – назойливый Кусачко, похоже, знал лишь один вопрос.
Остальные маги тоже недовольно загомонили, поддерживая Серино.
– Господа, господа, успокойтесь! – призвал к порядку ректор. – Я, например, тоже, как и Морри, откровений от студентов не требую!
Совет поворчал немного и успокоился. Только Угьеда, склонившись к уху Ларьяно, что-то увлеченно шептал.
– Итак, обвинение – прогулы, причем в большом количестве. Что вы думаете насчет наказания?
Некромант, заслышав слово «наказание», резко повернул голову к ректору. Потом вскочил и громко воскликнул:
– Казнь! Пусть горит в пламени ада, гадюка!!!
– Минорро, старина, успокойтесь, – Гуччи поспешно усадил разволновавшегося старика на место. – Простите его, господа: специальность такая… нервная… Впрочем, я тоже склоняюсь к казни.
Файнэ внешне не изменился, но внутри него заклокотал гнев.
Эти бестолочи хотят казнить его ученицу за прогулы!
– Что думаешь, Морри? – ректор повернул голову к нему.
– А что я могу предложить? Естественно, миловать! – воскликнул «перевертыш».
– Вы, Кусачко?
– Миловать, – подумав, ответил «природник».
Файнэ облегченно вздохнул: Серино никогда не числился в списке его друзей, но и во враги тоже не стремился. И сейчас декан Природного факультета проявил себя с лучшей стороны…
– Что думаете вы, Монтелла?
– Казнь, – невозмутимо ответил Конри.
… но от мага Огня Морри подобного не ожидал.
Последние голос – за ректором. Что он скажет? Трое за казнь, двое – за милование. Если даже маг Воздуха согласится с Файнэ, голосов будет поровну. А значит, наказания все же не избежать.
Ректор оглядел Совет. Он всей душой ненавидел склочного некроманта и его приятеля «водника», но вместе с тем очень уважал «огневика» Монтеллу. Может быть, он доверял Конри даже больше, чем старому другу Морри. А к «природнику» он не испытывал ничего – ни любви, ни ненависти.
– Миловать, – сказал Реалье после долгой паузы.
Файнэ облегченно вздохнул, маги Огня и Природы встретили объявление ректора без эмоций. А вот парочка некромант – «водник» чувств не скрывала: Минорро в сердцах стукнул кулаком по столу, а Ларьяно едко заметил:
– Я думал, вы примете правильное решение, Истено.
– Мое решение – это только мое решение, и не вам рассуждать, правильное оно или нет, – холодно ответил ректор. – Итак, голоса сровнялись, господа. Что позволяет мне назначить наказание.
В зале воцарилась полная тишина. Маги услышали даже, как галдят и топочут наверху студенты.
– Во бесятся, мальки, – пробурчал некромант.
– Уж не ваши ли? – иронично сощурился Файнэ.
– Ой! А ведь и вправду! – спохватился Вестник Смерти. – Опять, наверное, демонстрационные трупы подняли и деканат крушат!
– Успокойтесь, Минорро! – повысил голос ректор. И когда эта старая развалюха Угьеда наконец сдохнет? Истено терпел его бурчание уже сотню лет, а маг Смерти ничуть не изменился со дня их первой встречи. – За действия брошенных вами учеников вы будете отвечать после заседания Совета, но не во время!
Угьеда послушно заткнулся.
– Пусть девушка войдет, – обратился ректор к Файнэ.
Тот кивнул и отправил студентке мысленное послание:
«Входи, Элви».
«Мне страшно, господин Файнэ».
«Ничего не бойся. Самое жуткое уже позади…»
«А что может быть хуже неизвестности?»
«Тебя хотели казнить».
Молчание.
«Элви?»
«Да?»
«Почему ты замолчала?»
