Дилан вынужден был признать свое поражение, по крайней мере, на данный момент. Я заметил, что Лори вздохнула с облегчением.
Облегчение длилось недолго, потому что Дилан заявил, что штат Нью-Джерси обвиняет Лори в убийстве первой степени. Когда речь идет о сожжении, первая степень не преувеличение. В классификации убийств это самая тяжкая степень. Проще говоря, если Лори признают виновной, она больше никогда не проведет на свободе ни одного дня своей жизни.
Это шокировало бы любого, но когда Лори попросили сделать заявление, она сказала: «Совершенно не виновна, ваша честь». Она сказала это с уверенностью, силой и неколебимостью. Еще одно напоминание о том, что она – несгибаемая женщина.
Затем судья вынесла на рассмотрение вопрос о залоге, против которого Дилан решительно запротестовал:
– Подсудимая независима в финансовом отношении и, как бывший офицер полиции, знает все ходы и выходы, а значит, ей не составит труда исчезнуть. К тому же, и это еще более важно, жестокость преступления такова, что освобождение подзащитной может представлять серьезную угрозу для общества. Внесение залога в данных обстоятельствах было бы серьезным отклонением от прецедента, и факты просто не предполагают подобного решения суда.
– Мистер Карпентер?
Я встал.
– Благодарю, ваша честь. Лори Коллинз была заслуженным офицером полиции, неоднократно награжденным знаками отличия; она оставила службу добровольно, когда обнаружила, что эта служба несопоставима с ее высокими моральными и этическими нормами. С тех пор она успела стать известным частным детективом, и я могу лично поручиться за ее дальнейшую безупречную мораль и действия. Вся ее жизнь до настоящего момента была посвящена служению тому самому обществу, за которое так опасается мистер Кэмпбелл. Она даже улицу на красный свет никогда не переходила, не говоря о более серьезных нарушениях. И теперь только потому, что она стала последним невольным участником в обвинительном шоу мистера Кэмпбелла «Подозреваемый на один день», ее свобода должна быть ограничена?
Дилан снова вскочил на ноги.
– Я протестую против личных нападок, ваша честь.
– Принимается. Давайте немного сгладим острые углы, мистер Карпентер, – сказала судья.
– Прошу прощения, ваша честь. Но говорить о том, что Лори Коллинз может скрыться от правосудия – это чистый абсурд. Люди с ее мужеством и ее характером не бегут от недоказанных обвинений вроде этого; они остаются и борются с ними.
Судья не выглядела убежденной.
– Залог в подобной ситуации – это необычная практика, мистер Карпентер.
Я испугался, что теряю шанс на освобождение Лори. Кевин едва заметно кивнул мне – у нас был альтернативный план действий на случай, если окажется, что все хуже, чем мы предполагали, что и происходит.
– Ваша честь, – сказал я, – мы можем предложить значительную сумму залога и домашний арест. Миссис Коллинз может находиться под постоянным электронным наблюдением, если это необходимо. А если вы считаете, что и этого недостаточно, то около дома можно разместить полицейскую охрану, работа которой, если таково будет ваше решение, будет оплачена из средств защиты.
Судья, казалось, была заинтригована моим предложением – я видел, что она колеблется.
– Мистер Кэмпбелл, – сказала она, – что вы на это возразите? Это исключает риск как побега, так и какой-либо опасности для общества.
Ничего удивительного, что Дилан категорически не согласился.
– Ваша честь, мы говорим об ужасном преднамеренном убийстве офицера полиции. Домашний арест не может заменить тюрьму. Именно для этого тюрьмы и существуют.
Я вновь вскочил.
– Ваша честь, сегодня я прибыл в суд через несколько минут после мистера Кэмпбелла. Неужели пока меня не было, по этому делу уже состоялся суд и было вынесено обвинение? Тюрьмы существуют для преступников. Мистеру Кэмпбеллу все еще необходимо доказать, что Лори Коллинз совершила преступление, в котором ее обвиняют, а ему это не удастся.
Судья кивнула и вынесла свой вердикт:
– Сумма залога определяется в 500 000 долларов. Обвиняемая будет находиться под домашним арестом и электронным наблюдением. Если штат считает необходимым размещение полицейской охраны возле дома, то оплата будет производиться из средств штата.
Я нагнулся к Лори и шепнул:
– Как ты относишься к тому, чтобы находиться под арестом у меня дома?
Она слегка улыбнулась.
– Только по понедельникам, средам и пятницам.
Я справился с желанием улыбнуться в ответ, а затем спросил судью, возможно ли позволить Лори находиться под домашним арестом в моем доме, объяснив, что это значительно увеличит ее способность участвовать в своей защите в качестве детектива, чья помощь сейчас будет очень ценной. Судья согласилась, и Дилан не потрудился возразить.
– Порядок внесения залога можете обсудить с судебным приставом, – сказала судья и закрыла слушания.
Я немедленно отправился к приставу и специально прошел мимо Дилана.
– Дилан, – сказал я, – ты специалист в делах такого рода. Как ты думаешь, они захотят, чтобы мы внесли залог чеком или наличными?
Он не ответил, так что мне, видимо, предлагалось спросить об этом у пристава.
* * *
Лори отпустили только через три часа после слушаний. Проклятые бюрократические проволочки! Я был готов разнести там все, когда наконец она вышла. Охранник довез ее до моего дома, где и закрепил на ее лодыжке электронный браслет.
Кевин хотел подъехать с материалами расследования, которые он получил от Дилана, но я сказал ему, что начнем завтра утром. Сегодня у всех у нас был слишком трудный и напряженный день. Как только мы возьмемся за дело, все остальное в этом мире перестанет для нас существовать.
Я попросил Кевина начать процесс переноса офиса на дом; я хотел, чтобы сюда были переключены все телефоны и перенесены все документы. Даже Эдну придется предупредить, что ей придется изменить свой привычный режим выхода на работу к обеду. Я подозревал, что, если мы ей не скажем, она может продолжать ходить в офис месяцами и даже не заметит, что нас там нет.
Мы с Лори рано пообедали и весь обед провели в молчании. Она сильная женщина, но я видел, как она потрясена событиями. Я видел, что она собрала все свои силы и мужество, чтобы выстоять перед лицом сурового испытания, через которое ей предстояло пройти. Мы легли в постель в десять вечера, и я обнимал ее до тех пор, пока она не заснула. Должен признать, мне хотелось большего, чем просто обнимать ее, однако у меня было чувство, что попытка заниматься любовью с человеком в день, который он встретил в тюрьме по обвинению в убийстве путем обезглавливания, будет несколько нетактичной. Я заснул следом за Лори; сегодняшний день и в самом деле вымотал нас обоих.
На следующее утро в восемь часов мы еще спали, когда раздался звонок в дверь, и я, пошатываясь, спустился, чтобы открыть дверь. На пороге стояла Эдна.
