В эту долю секунды она знала, что страховочный трос удержит ее и выбросит обратно на судно, поэтому она напряглась и подняла руки к голове. Последовал рывок — страховочный трос натянулся. Кэтрин услышала свой собственный визг и что-то еще, странный звук чего-то разрывающегося, и затем, когда должен был последовать удар о борт судна, она почувствовала, что находится в воде.
Кэтрин оказалась под водой, вверх ногами, но затем спасательный жилет выровнял ее положение, и она вынырнула на поверхность. Она ничего не видела, волосы застилали глаза. Она откинула их, но все равно ничего не могла разглядеть, кроме воды, огромных колыхающихся валов сине-черной воды.
Это невозможно! Что случилось? Она посмотрела вниз, на жилет. На том месте, где оторвался страховочный трос, зияла лохматая дыра.
Кэтрин слышала крики отца и других людей, путаницу слов, она повернулась при помощи рук и на фоне заходящего солнца увидела удаляющуюся от нее верхушку мачты; парус хлопал на ветру, голоса становились все слабее.
Волна подхватила Кэтрин и высоко подняла ее на свою вершину, и теперь девушка могла видеть всю мачту и даже крышу рубки. Она закричала, но почувствовала — нет, поняла, — что ветер уносит ее крики в сторону, бросая их на восток, в ночь.
Волна ушла, и Кэтрин соскользнула во впадину и уже совсем не видела судна, даже верхушки мачты.
Она почувствовала в воде что-то, что охватило ее, что-то очень слабо, но различимо пульсирующее.
Двигатель. Они включили двигатель. Прекрасно. Теперь они могут маневрировать и быстро найдут ее. Быстро. Прежде, чем наступит ночь.
Подошел еще один вал, и с его гребня она опять увидела мачту, еще более удалившуюся, со всеми зажженными на ней огнями — фонарь на вершине мачты, бортовые огни, якорные огни — так, чтобы она смогла увидеть их. Кэтрин опять завизжала и замахала руками, но теперь на яхте уж точно не могли расслышать ее. Конечно, не могли, ведь работал двигатель.
Почему они продолжают удаляться? Почему они не повернут назад?
Но вдруг судно действительно сделало поворот, его нос быстро разворачивался направо; они идут обратно, к ней. Хорошо. Теперь они найдут ее.
Вал опустил девушку во впадину, где она не видела ничего, кроме воды. Если она не может видеть их, то как они смогут заметить ее? Они выступали над водой на пятьдесят футов. А она? На два фута?
«Экономь силы, — думала Кэтрин. — Не визжи, не размахивай руками, пока не поднимешься на вершину волны, где они могут заметить тебя».
Новый вал поднял ее, и она увидела судно почти целиком... но оно удалялось, шло в другом направлении.
Когда и эта волна ушла, Кэтрин посмотрела на запад. Солнце зашло, оставив только оранжевое сияние на горизонте и облака с розовеющими краями на темнеющем небе. Над головой уже были видны звезды.
Скоро наступит темнота. Они должны найти ее... должны... или...
Даже не смей думать об этом.
Господи, как холодно. Как она могла так сильно и так быстро замерзнуть? Девушка пробыла в воде всего несколько минут, но ее руки и ноги дрожали, а горло и челюсть дергались так сильно, что ей трудно было дышать.
* * *
Оно находилось в прохладном среднем слое воды, ему ничто не угрожало, и оно невозмутимо раскинулось по течению.
Недавно оно насытилось, с жадностью набив себя пищей, поэтому теперь не чувствовало побуждений к охоте.
Оно существовало, просто существовало. Но вдруг откуда-то издалека животное почувствовало пульсацию, слабые волны, прошедшие сквозь воду и постучавшие в его плоть.
Скорее из любопытства, чем ощущая в этом нужду, оно пошевелило хвостовыми плавниками и медленно поднялось. Если бы существо столкнулось с более теплой водой, оно бы остановилось, ибо сейчас им управляло лишь стремление к удобству. Но холодный слой не кончался, и поэтому тварь продолжала подниматься к поверхности.
Теперь животное почувствовало: свет, пульсация были где-то неподалеку, и что-то еще, что-то помимо пульсации, нарушало размеренное течение воды.
Что-то живое.
* * *
Вал поднял Кэтрин, и когда она достигла вершины, то увидела судно, все судно — совсем неподалеку — темное очертание на фоне сумеречного неба, с белыми, красными и зелеными огнями, сверкающими на мачте. Она завизжала и замахала руками, затем соскользнула с вершины волны обратно во впадину.
Они не заметили ее, не услышали. Почему? Они были так близко. Она же слышала их, слышала двигатель и, может быть, даже чей-то голос.
Она находится с подветренной стороны, вот почему. Звук идет от них к ней, а не наоборот.
Темно. Темно, уже почти ночь. И холодно. И глубоко. Как глубоко? Бесконечно.
Теперь наконец ужас охватил девушку; настоящий примитивный страх, он разлился по ее жилам и достиг каждого кончика нервов.
Ее отец говорил о чудовищах, и теперь она знала, что эти чудовища схватят ее. Кошмарные образы пронеслись в ее мозгу, образы, которые не тревожили ее с шести или восьми лет: все хищные звери, которые жили под ее кроватью, в шкафу и в шелестящих деревьях за окном. Мать всегда приходила к ней в комнату и успокаивала ее, говорила, что все хорошо, что чудовища просто выдуманы.
Но никто не спешил успокоить Кэтрин теперь. Выдумка стала реальностью.
Она чувствовала себя одинокой, она пребывала в таком одиночестве, о существовании которого даже и не подозревала; как будто она была единственным живым существом на всей планете. Мысли путались. Зачем она настаивала на том, чтобы принять участие в этой гонке? Почему она не дала отцу эту банку? Почему, почему, почему?
Кэтрин попыталась молиться, но все, что она сумела вспомнить, было: «Теперь я отхожу ко сну...»
Ей предстоит умереть.
Нет!
Она завизжала опять — без всякой цели, не для того, чтобы быть услышанной, но визгом живого существа, протестующего против смерти.
Ее подняло на гребень новой волны, и она увидела, что судно рядом, совсем близко, но что-то изменилось.
Оно было неподвижно, оно остановилось. Девушка не слышала шума двигателя.
Скользя во впадину, она услышала голос — отец кричал в рупор:
— Кэтрин, ты слышишь меня? Мы не можем тебя увидеть, но мы выключили двигатель, мы выключили все остальное оборудование и сейчас сможем услышать тебя. Слышишь? Как только я замолчу, завизжи изо всех сил, о'кей?.. Кричи!
В ее мозгу пронеслось: «Он назвал меня Кэтрин».
Она завизжала.
* * *
Тварь находилась в ста футах от поверхности. Она парила в толще воды, давая своим чувствам возможность собрать информацию.
Пульсация наверху прекратилась, но на поверхности было какое-то волнение, там двигалось что-то небольшое.
