— Что это было, Эдди? — задала она тот же вопрос.
— Я не видел, — ответил пилот. — Такое ощущение, как будто мы попали в воздушную яму или над нами проплыло какое-то судно.
— Ты хочешь сказать, это было течение?
Голос Дарлинга по громкоговорителю заявил:
— Такого быть не может. Там внизу нет никаких течений. — Вип помолчал. — Но там что-то есть.
Когда слова Дарлинга дошли до сознания Шарпа, он внезапно почувствовал тяжесть в животе, как будто там находился мешок с камнями. «О господи, — подумал означалось».
Он увидел, что фотоаппарат откатился в сторону, подобрал его, проверил, настроен ли он, и отрегулировал фокус. Маркус заметил, что пальцы плохо подчиняются ему. Они дрожали, и казалось, каждый из них независим и не слушается приказов мозга. Капля пота скатилась с кончика носа на объектив, и Маркус вытер ее полой рубашки.
Он посмотрел на Стефани. Она стояла спиной к нему, объектив ее камеры был направлен на иллюминатор. Она нажата на кнопку, и аппарат отщелкал дюжину снимков за пару секунд.
— Сделай несколько снимков, Маркус, — предложила она, не поворачиваясь.
— Снимков чего? — спросил Шарп. — Я ничего не вижу.
— Объектив имеет более широкий обзор, чем глаз. Может, он что-то увидит.
Прежде чем Шарп успел ответить, капсулу тряхнуло еще раз, весьма сильно. Она накренилась влево. Перед лучами прожекторов промелькнула какая-то тень, на мгновение затемнив их.
— Будь ты проклята, — воскликнул Эдди и схватился за рычаг управления, выпрямляя капсулу.
Шарп прижал фотокамеру к иллюминатору, перемотал пленку, открыл затвор и стал делать снимки.
Капсула опять поднималась. Шарп посмотрел на показатели глубины: 960 метров... 959... 958...
31
Гигантский кальмар мчался во тьме, охваченный приступами нерастраченной ярости. Его щупальца с расправленными когтями молотили по воде, затем сворачивались и били вновь, будто пытаясь исполосовать само море. Окраска животного менялась от серой до коричневой, от желто-бордовой до красной и розовой и снова становилась пепельно-белой.
Один раз он прошел над этим светящимся предметом, оценивая его, а затем попытался убить его, хотя признаки жизни были смутными и неопределенными.
Предмет был с твердым, непроницаемым панцирем, и он защищался, энергично двигаясь и издавая незнакомые звуки.
Кальмар не продолжил нападение потому, что первая атака не дала стимулирующих следов крови или разодранной плоти.
Он двинулся дальше в поисках другой пищи.
Но клетки его плоти не привыкли к воздержанию; от ожидания добычи у него начали выделяться пищеварительные соки. И теперь они вызывали у твари боль, сумятицу и гнев.
В поисках пищи, любой пищи, кальмар метался в воде, постепенно поднимаясь все выше и выше, хотя и вдалеке от отступающего светящегося предмета, не нападая на него, но тем не менее следуя за ним.
32
— Это действительно было что-то, — сказала Стефани, вылезая из открытого люка и усаживаясь на его краю. Она улыбнулась Дарлингу и Гектору, стоявшим внизу на палубе судна.
Шарп протиснулся в люк и сел рядом с девушкой. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом.
— Вы его видели? — спросил Гектор.
— Мы видели миллион невероятнейших существ, — ответила Стефани. — Существ, о которых я раньше не имела ни малейшего представления. Уж не говоря о том, чтобы заснять их на пленку.
— Нет, я имею в виду ту тварь, что швыряла вас из стороны в сторону. Ту, что раскачивала модуль.
— Не знаю, в общем-то я не видела ее. — Стефани взглянула на Шарпа. — А ты?
— Нет, — ответил Маркус, глядя на Дарлинга. — А ты поймал что-нибудь на видео, Вип?
— Только тень, — ответил Дарлинг и занялся осмотром подводного аппарата, то тут, то там трогая краску.
Эдди, который вышел из капсулы раньше и теперь помогал членам команды закрепить ее в раме, сказал:
— Что бы это ни было, оно не захотело связываться с нами. Оно посмотрело на модуль и продолжало оставаться на расстоянии.
— Возможно, — проговорил Дарлинг.
Он задержался в своем осмотре и что-то трогал рукой.
Шарп нагнулся и посмотрел на то место, к которому прикасался Вип. Пальцы Дарлинга что-то терли на краске. Шарп увидел пять рваных следов длиной в два или три фута: что-то процарапало покрытие и обнажило металл под ним.
— Это кальмар, так ведь? — сказал Маркус.
Дарлинг кивнул:
— Мне кажется, это он.
— Пусть, если и так, — заявил Эдди. — Он осмотрел нас и убрался прочь.
— В следующий раз мы будем готовы к встрече с ним, — подхватила Стефани. — Я перезаряжу видеокамеры. — Она вытащила ноги из люка, соскользнула с капсулы и спросила Эдди: — Через сколько часов мы будем готовы ко второму погружению?
— Через четыре, — ответил тот, глядя на часы. — Мы должны быть готовы примерно через три с половиной — четыре часа.
«Только не я, — подумал Шарп. — Для одного дня с меня достаточно приключений».
— Я останусь наверху, — заявил он. — Я увижу на экране телевизора достаточно, чтобы успокоить флот.
— Ты не смог бы отправиться с ними, даже если бы и захотел, флотский, — сказал Гектор. — Ты уже заменен.
— Кем?
Гектор не ответил, тогда Шарп взглянул на Дарлинга и увидел раздражение на лице друга. Дарлинг отвернулся и сплюнул за борт.
33
Герберт Тэлли проследил, как потрепанный грузовичок-пикап направился к выезду подъездной дороги, затем повернулся и вошел в дом. Пересек гостиную, прошел по коридору и открыл дверь в спальню Мэннинга.
— Проснись, Осборн, — сказал он.
В комнате пахло ночным дыханием и бренди. Тэлли направился к дальней стене, раздвинул шторы и открыл окно.
Мэннинг застонал и проговорил:
— Который час?
— Почти полдень. Приходи на террасу, я буду там.
Пока Мэннинг чистил зубы и наливал себе кофе, Тэлли стоял на террасе и смотрел на Кастл-Харбор. В аэропорту «Боинг-747» с грохотом заходил на посадку, и, когда пилот включал реверс, вой становился таким громким, что ложка на блюдце у Тэлли дрожала. Что такого привлекательного было в городе Такера, удивлялся ученый, что манило богачей и знаменитостей покупать и переустраивать огромные дома, практически стоящие друг на друге? Ради привилегии выносить оглушительный шум двадцать раз в день? Осознание исключительности, решил он: калитка в конце тропинки между живыми изгородями и вывеска, на которой написано: «Частная собственность».
