— Это еще что за чертовщина?
— Положитесь на меня.
— И вы действительно верите, что сможете одолеть эту тварь?
— Я полагаю, да.
— До того, как она перебьет всех?
— Да. Да, я думаю.
— Каким образом?
Тэлли помолчал.
— Я расскажу вам... вскоре.
— Это государственная тайна или что еще?
— Нет. Поймите, я не играю в прятки. Методы зависят от обстоятельств, от того, как ведет себя животное. Оно может... существует возможность... я хочу попробовать сделать это — заставить архитеутиса убить самого себя.
Дарлинг посмотрел на Мэннинга и увидел, что тот с каменным выражением лица рассматривает бухту, как будто эти подробности были для него скучны.
— Конечно, док, — подхватил Дарлинг. — Оно может также сняться с места и полететь на Венеру, но я бы на это не рассчитывал. Я думаю, что имею право на...
— Нет, капитан, — сказал Мэннинг, внезапно вновь проявляя заинтересованность. На его губах играла тонкая улыбка. — У вас нет прав. У вас есть обязанность вывести судно и помочь нам.
— Послушай. Осборн, — начал Тэлли. — Я не думаю...
— А почему бы нет, Герберт? Мы здесь люди нецивилизованные, капитан Дарлинг сам так сказал, и я его за это уважаю. Вежливость обманчива и влечет за собой ненужную трату времени. Лучше, чтобы мы с самого начала точно знали свое положение.
Дарлинг почувствовал острую боль позади глазных яблок, вызванную, как он понимал, гневом и бессилием. Он сдавил виски, пытаясь выдавить эту боль. Ему хотелось ударить Мэннинга, но американец был прав. Он узнал цену Дарлинга и купил его, и не было никакого смысла притворяться, что это не так.
Дарлинг спросил:
— Когда вы хотите выйти в море?
— Как только сможем, — ответил Мэннинг. — Все, что нам нужно, это погрузить оборудование.
— Мне нужно взять горючее и пищу. Мы сможем выйти завтра.
— Горючее, — проговорил Мэннинг, сунул руку в портфель и вынул запечатанную пачку стодолларовых купюр. — Десять тысяч достаточно для начала?
— Должно хватить.
— А теперь условия. — Мэннинг защелкнул портфель. — Доктор Тэлли убежден, что сможет разыскать и подманить кальмара в течение семидесяти двух часов. Таким образом, вы снарядите судно на три дня. Независимо от того, поймаем ли мы зверя, по возвращении я уничтожу долговое обязательство и выплачу вам оставшуюся от двухсот тысяч долларов сумму. Ваш чистый заработок после уплаты долга за дом должен составить сто тысяч с лишком... — Он поднялся. — Согласны?
— Нет, — ответил Дарлинг.
— Что значит нет?
— Вот мои условия. — Дарлинг смотрел на Мэннинга в упор. — Вы сожжете расписку сейчас, у меня на глазах. Прежде чем мы отойдем от причала, вы вручите мне пятьдесят тысяч долларов наличными, и они останутся здесь, у моей жены, остальные будут положены в банк на ее имя до выполнения условий соглашения, на случай если мы не вернемся.
Мэннинг задумался, затем вновь открыл свой портфель и вынул долговую расписку и золотую зажигалку фирмы «Данхилл».
— Вы человек чести, капитан, — сказал он, держа расписку и касаясь ее пламенем зажигалки. — Это нам известно. Но я тоже человек чести. Если сделка заключена, я не уклоняюсь от нее. Вы не должны не доверять мне.
— Это не имеет никакого отношения к доверию, — ответил Дарлинг. — Я хочу обеспечить свою жену.
* * *
Дарлинг проследил, как Тэлли и Мэннинг прошли по подъездной дороге и свернули к стоянке на «Кембридж бичиз», затем положил пачку купюр в карман и спустился по тропинке к судну. Он запустил двигатель, поднялся на крыло ходового мостика и уже хотел включить скорость, когда вспомнил, что судно все еще пришвартовано к причалу.
Вип почувствовал себя так, будто кто-то нанес ему удар в живот; он судорожно выдохнул и оперся о поручни. Это было первое ощутимое напоминание, что Майка больше нет. Вип оставался в таком положении некоторое время, пока это состояние не прошло, а затем спустился вниз и отдал швартовы.
Обходя мыс Мангровой бухты по пути к заправочным колонкам в Докъярде, Дарлинг размышлял, кого он смог бы нанять в помощники. У него не было оснований думать, что Тэлли или Мэннинг знают что-нибудь об оснастке, о том, как держать судно по ветру, или о множестве других деталей, требующихся для вождения судна.
Нет, пришел он к выводу, никто не подходит. У Випа было много друзей и знакомых, способных и, возможно, даже пожелавших бы выполнить эту работу, но он не собирался приглашать их. Он не намеревался быть ответственным еще за одну смерть.
Он один сделает все. Конечно, не совсем один. У него есть союзник, он лежит в ящике в трюме, и Вип применит его, если возникнет необходимость.
«Единственный шанс, мистер Мэннинг, — думал Вип. — Я предоставляю вам единственный шанс. И если вы прошляпите его, я разнесу этого ублюдка на мелкие кусочки».
* * *
Почти три часа потребовалось Дарлингу, чтобы закачать в цистерны «Капера» две тысячи галлонов дизельного топлива и семьсот галлонов свежей воды, а также закупить шесть пакетов бакалейного продовольствия, свежих и сушеных фруктов и овощей, солонины, консервированного тунца, брусков сыра чеддер, ковриг хлеба, тушеного мяса и разных видов фасоли. К тому времени, когда они съедят все эти запасы, они либо вернутся домой, либо отправятся на тот свет.
Когда Дарлинг вернулся на свой причал, уже наступал вечер. Он снял с судна лишнее оборудование: разбитые ловушки, баллоны для подводного плавания, части разобранного компрессора. Вип наткнулся на насос, над которым работал Майк. Он подержал его в руках, посмотрел на него и подумал, что ощущает в нем энергию Майка.
«Не будь дураком», — сказал он себе и отнес насос на берег.
* * *
Шарлотта была в кухне и занималась тем, чем занималась всегда, когда дела были плохи и она не знала, что еще можно делать: она стряпала. Она зажарила целую ногу барашка и приготовила столько салата, что им можно было бы накормить целый полк.
— Ждешь гостей? — спросил Дарлинг, подошел к жене и поцеловал в шею сзади.
— После двадцати одного года, — проговорила она, — мне бы следовало догадаться, как ты поступишь.
— Я удивил даже самого себя. До сегодняшнего дня я думал, что в мире есть только две вещи, которые для меня имеют значение. — Дарлинг достал пиво из холодильника. — Интересно, что сказал бы мой старик?
— Он сказал бы, что ты набитый дурак.
— Сомневаюсь. Он очень дорожил корнями, поэтому все Дарлинги любили этот дом. Это были их корни. Теперь это и наши корни.
— А как насчет нас? — Шарлотта повернулась к мужу, в ее глазах стояли слезы. — Разве нас с Дейной тебе недостаточно?
