Раздался оглушительный грохот, и в воздух полетели осколки камней, повалили клубы дыма.
Другая граната уже не подкачала. Она влепилась точно в кузов «Газона».
Туда же влетела еще одна.
Алексей не хотел смотреть на то, во что превратился «шестьдесят шестой».
Пост был деморализован.
Крики, дым, пыль и беспорядочные автоматные очереди оставшихся в живых боевиков дали понять, что серьезного ответного сопротивления они не окажут.
Можно было идти на прорыв.
* * *
Фарух равнодушно лежал в кузове «Газели». Ему было неудобно, его тело привалили к самому борту, плечи, сведенные назад из-за наручников, совсем онемели, но он не обращал на это внимания. После того как взорвали «КамАЗы» и американец услышал, как в теплом воздухе шуршат разлетающиеся во все стороны осколки дизелей, генераторов и ракет, он понял, как он устал. Во время перестрелки с постом он даже захотел (вполне разумно и спокойно, совершенно без тени истерики), чтобы его убили. Но вероломная судьба, так неласково и подло обошедшаяся с ним, предпочла сохранить ему жизнь. И вот сейчас он валялся в жестком кузове «Газели», разбивая себе лицо о металлический пол всякий раз, когда несущуюся машину подбрасывало на бесчисленных выбоинах и рытвинах.
Смех и крики русских, благополучно прорвавшихся сквозь очевидную смерть, не раздражали его. Фарух впал в какое-то оцепенение и был безразличен ко всему.
Он почувствовал, как его голову приподняли за волосы и сунули под щеку омерзительно воняющую тряпку. У Фаруха возникло такое ощущение, что в его ноздри и рот хлынул бензин. Он зажмурился от вони, но эта тряпка значительно смягчила тряску и придала его положению даже некоторый комфорт. Фарух очнулся от своего заторможенного состояния (возможно, это нестерпимая вонь сыграла роль резкого раздражителя), и внезапно ему в уши ворвались крики людей, рев мотора, он явственно ощутил боль в плечах, способность думать и размышлять в полной мере вернулась к неудачливому разведчику.
– Эльдар, ты зачем «Муху» в боевиков бросил? Это же тебе не граната! – кричал со смехом один русский спецназовец другому. (Два человека с трудом удерживались на гремящих деревянных лавках, протянутых поперек бортов «Газели» и, не обращая внимания на тряску, которая немилосердно подбрасывала их в кузове, обеими руками поддерживали свое оружие, не давая ему ударяться об пол и металлические стойки.)
– Да не взводилась она, сука! Вот я и подумал, зачем добру пропадать?! Видел, как она рванула возле «жигуленка»?
– Видел! Сама, что ли, взорвалась?
– Это я по ней очередь дал!
– Кто? Ты, Серега?
– Ну да!
– Да ты охренел! Я подумал, что боевики начали по нам из гранатометов палить!
– А ты видел, как первая граната чуть мимо не ушла?
– Зато она нам жизнь спасла!
На мгновение в кузове замолчали. Потом Эльдар заметил в углу скомканную, в грязных потеках масла тряпку. Он посмотрел на притиснутую к борту и подпрыгивающую на полу фигуру человека, на то, как он рефлекторно старался уберечь голову от ударов, пытаясь амортизировать рывки своего тела напряжением мышц. Он видел, что это ему плохо удается. Негромко ругнувшись, спецназовец оторвался от трясущейся лавки, поднял тряпку и подсунул ее под голову лежавшему. Ему стало слегка неудобно за свой поступок, и он негромко (но так, чтобы услышал Сергей) пробормотал:
– Еще разобьет себе голову, урод, потом с ним возись.
Внимание спецназа переключилось на Фаруха.
– Ну-ка, Эльдар, переверни его, – попросил осоновец и отбросил автомат подальше за спину, чтобы тот не скатился ему под руки.
Он подсунул руки под туловище Фаруха и развернул его лицом вверх.
Парни с нескрываемым любопытством посмотрели на пленного. Пока в их глазах он был обыкновенным иностранцем, который сопровождал груз. Знать о том, кем был на самом деле этот исцарапанный, с грязным лицом парень, глядевший на них со скрытой ненавистью, они, конечно, не могли.
Фарух рассматривал эти уставшие, осунувшиеся бородатые лица молодых ребят с блестящими глазами, в которых еще искрилось возбуждение недавнего боя (Алексей приказал никому не бриться, а только подравнять лезвием растительность на лице), и невольно подумал о том, что его враги не так уж страшно выглядят. Правда, их хорошая камуфлированная одежда была основательно измята, и от нее исходил запах сырого леса, острого мужского пота, оружейной смазки и пороха, но несмотря на это русский спецназ смотрелся хорошо. В их взглядах, в каждом движении, даже в их смехе чувствовалась опытность и привычка дерзко действовать в любой ситуации. Примерно так же выглядели старослужащие солдаты морской пехоты США, в корпусе которых выпускники академии ЦРУ проходили четырехмесячные сборы.
Да! Так вот откуда эта привычка одергивать на себе куртку и поправлять ремень! Так делают только опытные солдаты и офицеры, невольно приводя свою одежду в порядок перед посторонними людьми и начальством! Вот что насторожило Фаруха в этом боевике, когда он вышел из палатки к его машинам! Простой чеченский парень так никогда не сделает, нужен солидный срок службы в армии… ну как тогда мог действовать Фарух?.. Да никак. Этого факта было еще недостаточно для того, чтобы посчитать, что американец нарвался на засаду. И знание чеченского языка… учатся русские, быстро учатся, черт бы побрал эту загадочную русскую душу!
– Эй? Ты кто? – обратился к Фаруху крепкий бородатый парень. Фарух уловил еле знакомый акцент. И он решил рискнуть. А вдруг?
– Я турок по национальности. Фарух меня зовут, – сказал он на турецком и внимательно поглядел в глаза крепкого спецназовца: – А ты? – не удержался от вопроса разведчик.
– Я азербайджанец, – неохотно ответил парень на своем языке и перешел на русский: – Знал, что вез ракеты?
Фарух изумленно раскрыл глаза. Он решил не переигрывать и только отрицательно покачал головой.
«Пулеметом чуть не убил… – Эльдар досадливо мотнул головой и ощупал плечо в том месте, где оно переходит в шею. Удар в эту точку может лишить сознания. – Сволочь турецкая…». – Эльдар вспомнил сверкнувший на солнце лакированный приклад пулемета и внезапную тяжелую черную темноту. На несколько секунд вырубил его, гад…
– Ты нас хотел убить, да? – строго спросил Сергей и наклонился над турком, протягивая ему фляжку с водой. Тот зашевелился и напряг мышцы живота, поднимая туловище. Взять фляжку ему не позволяли скованные за спиной руки.
Фарух молча, не заботясь о том, что вода проливается на рубашку, мочит ее и приятно растекается по груди, жадными глотками хлебал теплую жидкость. Наконец он с сожалением оторвался от алюминиевого горлышка и молча улегся на вонючую тряпку.
– Я думал… вы бандиты, – проговорил он и спокойно взглянул на Сергея.
«А ведь он прав, гадина, – мрачно подумал спецназовец. – Я бы тоже так подумал… ну ладно, не убил меня, вот и хорошо… и сам жив остался. А то бы Лешка живо бы тебе пульку в лоб засадил, не интересуясь тем, что ты тогда подумал».
