Одним словом, Николай не мог не упустить Араба. Что касается госномера «БМВ», то Корзухин знал его, а во время бестолковой погони он в течение нескольких минут торчал у него перед глазами. О чем Николай и доложил Руслану по телефону, не допуская мысли, что номера эти были на машине-двойнике.
— Госномер Н170ВА, — помолчав, сказал Хачиров.
— Будем ждать нашего путешественника, — ответил Поляков. — Как только он появится на горизонте, меня предупредят.
Для Полякова эта ситуация показалась стандартной. Скорее всего по привычке он, дабы было у кого навести справки, решил навестить Василия Ефимовича Шерстнева.
Старик наотрез отказался от гостеприимства Хачирова и поселился в небольшом домике, принадлежащем Олегу Скачкову. И с этого момента полностью отдался ожиданию Льва Радзянского. Конечно, Араба он не увидит, зато его действия должны проявиться достаточно полно, если не сказать — бурно. Старика беспокоила случайная встреча с Радзянским в этом небольшом курортном городке. Когда Лев появится в Гемлике, его никто не узнает, тогда как он будет иметь преимущество и заметит все, что ему нужно. Поэтому рисковать Шерстнев не стал, осев в буквальном смысле слова в доме Олега и уподобившись слушателю захватывающей радиопостановки, шедшей в записи, поскольку информация до него дойдет с опозданием — незначительным, но все же.
Когда к дому Скачкова подъехал «Мерседес» начальника милиции, Шерстнев сидел на захламленной террасе, в которой Олег не удосужился убраться, предоставив гостю возможность лицезреть коробки и пустые бутылки из-под спиртного. Затемненные стекла машины не дали рассмотреть сидящих внутри, но сердце Василия Ефимовича екнуло. Он невольно подался вперед, ожидая увидеть обеспокоенного охранника, но не самого Полякова. Но именно Вадим вышел из машины и степенно преодолел несколько каменных ступенек, ведущих к дому.
Сдержанно поздоровавшись с Шерстневым и бросив насмешливый взгляд на хозяина, Поляков с брезгливой миной сел за стол. Он морщился от трех вещей сразу: от бардака, творившегося на террасе, от вида московского гостя и хозяина дома, приютившего его.
Собственно, визит Шерстнева до некоторой степени был запланирован, Василий Ефимович еще на ранней стадии операции предупредил, что конечная фаза — то бишь устранение Араба — должна осуществляться под его личным контролем. Он не сказал «руководством», но и то определение невольно делало начальника милиции в его же собственных глазах каким-то дефектным. Поляков понимал: Араб — серьезный противник, но устранить его, по понятиям начальника провинциального отдела внутренних дел, труда не составит. Тем более не надо заметать следы или еще что-то: никто Араба искать не будет. А если оставлять в живых девчонку, то та до конца своих дней будет молчать. И еще дело в количестве людей. Поляков мог задействовать весь личный состав управы, даже попросить «взаймы» у соседей из ближайшего городка.
Так что визит Шерстнева носил скорее обременительный характер. И хорошо, что Скачков лично взял на себя заботу о госте. Поляков на этот счет имел свою точку зрения: Олег подмазывается, чувствуя вину, готов заглянуть в задницу и Полякову, и его «родственнику». Надраил машину и даже не спрашивает, почему это «родственник» (напрашивается — бедный) скитается по чужим домам, вместо того чтобы с комфортом устроиться в особняке Полякова.
Впрочем, определение «дальний родственник» ставило все на свои места. Такого можно встретить в аэропорту или на железнодорожном вокзале, помочь определиться с жильем и пожелать хорошего отдыха. А Поляков, выходит, пусть и чужими руками, дал в придачу гида с отекшим лицом, красными похмельными глазами и с личным транспортом. А если учесть, что Вадим, равно как и его жена, не славились гостеприимством, то все вопросы о неучтивости сами собой отпадали. И кому, как не Олегу, знать о «радушии» хозяина.
Поляков отказался от вина, хотел было отослать Олега, но хозяин сам вышел из дома, присоединившись к Диме Валееву. Оперативники встали рядом с древним автобусом «Колхида», снятым с колес, который Олег приспособил под мастерскую, и о чем-то вяло переговаривались.
Шерстнев вопрошающе приподнял бровь: «Что случилось?»
«Падла! — обругал старика Вадим. — Не удосужился даже рот открыть».
— К нам едет ревизор! — Поляков театрально выкатил глаза. — По фамилии Радзянский. На личном транспорте. Что скажете, Василий Ефремович?
— Ефимович.
— Тем более. Теперь вы тут координатор. А мы так — за водичкой сбегать, дров принести.
Шерстнев ухмыльнулся. Но внутри ощутил холодок. Василий Ефимович затеял опасную игру со своим бывшим подчиненным, игру смертельную, по всем параметрам отдавая себе отчет, что и в одиночку Радзянский мог переиграть целую компанию под руководством опытного разведчика.
Василий Ефимович не выдал своего настроения ни видом, ни голосом, который прозвучал обычно.
— Ну и что?
— Да ничего. Вы главный, — снова напомнил Поляков.
Вот тут Шерстнев позволил себе ироничный тон.
— Я говорил, что мое присутствие здесь необходимо. Пока рано говорить, что Радзянский задумал что-то серьезное.
— Почему?
— Потому, что вы знаете о его скором приезде. Если бы он, повторяю, задумал что-то серьезное, о его приезде не узнал бы никто: ни вы, ни я.
— Ну ладно, — отмахнулся Поляков, — с этим можно согласиться. Хотя, — он в очередной раз сморщился, послав на московского, гостя пренебрежительный взгляд, — мне все эти шпионские штучки кажутся детской забавой.
— На вашем месте я бы не говорил с таким пренебрежением. Расскажите, что вам известно о приезде Радзянского.
Шерстнев слушал и все больше убеждался, что Лева сделал неординарный ход, через посредника заявив о своем намерении приехать в Гемлик. Это был маневр, который легко читался Шерстневым, но ускользал напрочь от внимания Полякова. Араб сделал так, чтобы его ждали, ждали в определенное время. Тогда как он...
«Немного рискованно, — подумал Василий Ефимович, — потому что элемент неожиданности никуда не денешь». Радзянский не подозревает, кто играет первую скрипку, в первую очередь подозрение падает на Бориса Левина, а вот с ним-то, сообщником, мог и должен был посоветоваться Вадим Поляков. А Боря, некогда опытный разведчик, мог прочесть, как с листа, комбинацию Радзянского. Но только при одном условии: если он в курсе состоявшегося разговора между Поляковым и Арабом, где в адрес последнего прозвучали недвусмысленные, однако явно лишние в этой игре угрозы. Мог Радзянский просчитать этот вариант? Просто обязан. Но все же решился приехать. Значит, он знал нечто такое, что ускользнуло от Шерстнева.
«Интересно... Очень интересно».
Все эти мысли лежали на прочном фундаменте, который представлял собой Сергея Иванова, живого Иванова. Во всяком случае, час назад тот был живой и здоровый, заканчивающий четырехдневную поездку в Англию. Эту информацию Шерстнев получил во время телефонного разговора с Москвой. А только в случае смерти Иванова, выполнив задание, Лев мог выехать в Гемлик. Хотя имелся еще один вариант — он достал собственно документы и решил срочно их привезти, надеясь, что в этом случае Иванова могут оставить в покое.
