Той ночью Гертруда не сомкнула глаз. Она решила действовать.
Диссиденты построили деревянный туалет на большом расстоянии от лагеря, чтобы избежать мух и запаха. Ранним утром следующего дня Гертруда притаилась около дорожки, ведущей к туалету. Сначала туда-обратно прошла Кати, затем Мэтью. Джамал был третьим.
При виде Гертруды лицо его потемнело.
– Чего ты хочешь?
– Я принесла вам лопату.
Она ударила Джамала изо всех сил, тот не успел ничего понять. Он даже не успел увернуться, лезвие лопаты врезалось ему в плечо и, отскочив, в голову. Джамал пошатнулся. Не давая ему опомниться, Гертруда стукнула его опять, на этот раз под колени.
Юноша упал.
– Не надо, подожди, – взмолился он, лежа на земле и загораживаясь рукой. – Не делай этого!
– Будь ты проклят! – закричала Гертруда. – Ты испортил все, к чему прикасался! Ты, мерзкий, грязный сукин сын!
Слезы лились из ее глаз так, что она едва могла видеть, уголок рта кровоточил: в ярости взмахивая лопатой, Гертруда поранилась кольцом.
– Умри, ты, подонок!
Гертруда подняла лопату, целясь Джамалу в горло. Ночью ей казалось, что сделать это будет трудно, но сейчас, переполненная гневом, она сознавала, что никогда в жизни не делала ничего более простого.
– Джамал! – радостно закричал кто-то поблизости. Голос донесся из-за спины Гертруды, из нового лагеря.
Это был Лейстер. Махая руками, он бежал по дорожке.
– Мы спасены! – кричал он. – Они здесь! Мы...
При виде Гертруды, стоящей над Джамалом с лопатой в руках, он резко затормозил.
Гертруда замолчала.
– И как же ты попала сюда? —спросила Молли Герхард.
– Я сопоставила пару-тройку слухов и поняла, что за путешествиями во времени должны стоять обитатели далекого будущего. Поэтому я стащила специальный допуск Гриффина...
– Как?
– Это было нетрудно. – Она бросила на Гриффина быстрый взгляд. – Итак, я взяла его допуск и запустила туннель настолько далеко, насколько смогла. А потом договорилась со здешним народом.
– А какой он, здешний народ? Как они выглядят?
– Все в свое время. Их легче показать, чем описать. Подождите пару часов, и я вас представлю.
– Одного не понимаю, – сказал Гриффин, наклонившись вперед. – Тебе-то это зачем? Изменив свое прошлое, ты тем самым отсекла его от себя навсегда. Зачем?
Гертруда подняла голову и посмотрела на Гриффина, скосив глаза на нос. «Как птица, – подумал Джимми. – Совсем как птица».
– Мне нужен Лейстер, – ответила она. – Потеряв его в одном варианте, я решила получить его в другом.
Она повернулась к Сэлли, которая попыталась отвести глаза.
– Я сделала это для тебя, – гордо сказала Гертруда. – Все это я сделала для тебя.
Сэлли уставилась на свои колени и ничего не ответила.
За круглым лесом вставало солнце. По приглашению Гертруды все вышли на балкон.
Круглый лес – кольцо зелени с озером посередине – находился примерно в миле от башни. Доносящиеся оттуда запахи отличались от тех, которые знал Джимми, как запах дубовой рощи отличается от запаха соснового бора. В ветвях чирикали птицы, а меж корней резвилась рыба. За деревьями поблескивали многочисленные прудики и лужицы, и когда птички, порхающие над ними, ныряли, охотясь на мальков, вверх взлетали серебряные струйки воды.
– Как красиво, – сказала Молли Герхард. Гертруда кивнула и ответила без тени иронии:
– Добро пожаловать.
Джимми припомнил разговоры Сэлли о водных растениях и изменении окружающей среды и решил, что леса – как раз потомки тех водорослей.
– Такие леса покрывают всю сушу на континенте, – рассказывала Гертруда, – и могут расти даже в глубокой воде. Правда, океанского дна их корни достигнуть не могут. Ветки переплетаются и служат защитой для лесных обитателей, скрывая множество интереснейших видов.
Гриффин и Сэлли незаметно отошли в сторону и тихонько заговорили. Джимми, притворяясь полностью поглощенным рассказом Гертруды, подвинулся и встал так, чтобы беспрепятственно подслушивать их беседу.
– Давно ты здесь, – спросил Гриффин, – с ней?
– Месяц.
– Нелегко пришлось?
Сэлли придвинулась к нему и сердито прошептала:
– Ты не представляешь! Это самое самонадеянное, высокомерное и... И эгоистичное существо на свете!
Гриффин грустно улыбнулся:
– Ты еще Старикана не видела.
– О Господи, – вздохнула Сэлли. – Мне так стыдно.
– Ты не должна стыдиться того, что не делала. Это все Гертруда, – твердо ответил Гриффин.
– А я все равно стыжусь! Все равно! Ведь она – это тоже я!
Внезапно Сэлли расплакалась. Гриффин успокаивающе обнял ее, она не противилась.
– Смешно, – всхлипнула Сэлли. – Я ведь поклялась, что ты больше никогда до меня не дотронешься, и вот сама бросилась тебе на шею.
– Да, – ответил Гриффин. – Смешно.
– Я не могу сдержать ни одного обещания даже для спасения собственной жизни!
Джимми отодвинулся. Больше ничего интересного подслушать не удастся.
Гертруда между тем все говорила.
– Вы когда-нибудь замечали, что станции расположены строго в конце эпох? – спросила она. – Как раз перед очередным глобальным вымиранием? Вы никогда не думали о том, что станция в Вашингтоне – не исключение?
– Научно выражаясь, – ответил Джимми, – наше родное время находится как раз в середине одного из величайших процессов вымирания в истории планеты.
Джимми достаточно долго крутился около ученых, чтобы нахвататься разной премудрости.
– Возможно, – согласилась Гертруда. – Взгляните вокруг. Мы вымерли. Я имею в виду человечество. И вымерли уже давным-давно.
– Почему? – прошептала Молли. – Почему мы вымерли?
– Оставляю вопрос без ответа, как задачку для студентов первых курсов, – высокомерно отозвалась Гертруда.
На лице ее застыло странное выражение – триумфальное и тоскливое одновременно. «Она одинока, – подумал Джимми. – Старушка так долго жила здесь совершенно одна, что почти разучилась общаться с людьми. И все-таки иногда она скучает по ним».
Джимми почувствовал сострадание, но не более. Ему не хотелось ничего делать для Гертруды. Он прибыл сюда не для этого.
Зазвенел сигнал.
– Что это? – спросила Молли.
– Пришло время познакомиться с нашими спонсорами, – ответила Гертруда.
Ворота располагались в маленьком помещении в самом центре башни. Дверца отворилась, и появился Неизменный.
