– ...который, если бы ты был не с нами...
– ...если бы не был столь несостоятельным на вид...
– ...украл бы у тебя задние коренные зубы...
– ...и ты бы только потом это обнаружил.
– Мясо... его на самом деле так зовут?
Одна из женщин – Джуди? Джеззи? – пожала плечами и, к моему удивлению, выдала сольный ответ.
– Наверное, такое имя ему нравится. Большинство Сотрапезников сами выбирают себе новые имена или изменяют старые – такие, какие им по вкусу. Таково наше понимание свободы.
Я подумал о длинном, обременительном для запоминания идентификационном номере, от которого я отказался, когда навсегда оставил родительский дом и гипертекстовую комнату с лежащим в ней мертвым телом. Не был ли столь легкий отказ от прошлого еще одним свидетельством того, что я стал благосклонно относиться к сообществу Сотрапезников? Но какие же чувства я испытывал к другим здешним, удивительным, ни на что не похожим вещам? Был ли я сам чем-то одним, или двумя, или даже чем-то еще большим? Мне это представлялось совершенно непостижимым. Поэтому я спросил:
– Вы действительно сестры?
– Нет...
– ...мы по рождению не сестры.
– Может быть, вы, это самое... клоны?
Сестры дуэтом рассмеялись.
– Зачем же сообществу Сотрапезников...
– ...возиться с какими-то клонами...
– ...когда мы процветаем...
– ...благодаря разнообразию...
– ...нет, наши гены...
– ...неоднородны...
– ...так же, как и наши души...
– ...только наш фасад...
– ...намеренно модифицирован...
– ...чтобы символизировать принцип...
– ...теории информации...
– ...и, возможно, сбивать с толку...
– ...и таким образом облегчать...
– ...выполнение наших планов...
– ...так что мы являемся сестрами лишь...
– ...по склонности душ...
– ...и общему темпераменту.
Меня позабавил этот парадокс.
– Вы изменили себя из-за какой-то глупой теории?
– Это никакая не «глупая теория»!
– Это основа всего того, чем мы занимаемся.
– Когда мы еще раньше сказали тебе...
– ...что информация должна размножаться...
– ...мы не упомянули о том, что рождение новой информации...
– ...обычно предполагает...
– ...уничтожение старой информации.
– Например...
– ...возьмем два плюс два...
– ...равняется четырем...
– ...выражение «два плюс два»...
– ...это информация...
– ...и «четыре» – тоже информация...
– ...но если мы сказали тебе «четыре»...
– ...то не сможешь определить...
– ...является ли «четыре»...
– ...результатом слагаемых «три плюс один»...
– ...«два плюс два»...
– ...уничтожение старой информации происходит...
– ...каждый раз, когда два ранее хорошо отличимых факта или две ситуации...
– ...становятся неразличимыми...
– ...и относятся к категории нового создания...
– ...ты видишь нас...
– ...двух неодинаковых созданий...
– ...и мы теперь неразличимы...
– ...один новый факт.
Я почувствовал, что потерялся где-то в самом пекле двустороннего огневого вала информации. Похоже, Сестры это поняли и отказались от обстрела ради одной-единственной мощной атаки.
– Мы понимаем, что тебе очень трудно осознать это, потому что ты не привык к подобным концепциям, – сказала Джуди или Джеззи. – Но ты просто наблюдай за тем, что мы сегодня будем делать, и, может быть, тогда все поймешь.
Я покорно кивнул. Дальше мы шагали молча. Первым нарушил молчание я:
– А почему вы сказали Мясу то, что вам было нужно, шепотом, а не при помощи ТИПа?
– Тут вот в чем дело. Вавилон – посредник всеобщего общения посредством ТИПов. В настоящее время Вавилон имеет определенные обязательства, контролируемые его основными, сконструированными биотехнологиями запретами, касающимися нашей свободы. Одна из обязанностей Вавилона состоит в защите сообщества Сотрапезников, в частности, здешнего представительства. Любые поступки, угрожающие нашей общей стабильности, совершаются крайне редко просто потому, что практически ни один индивид не способен совершить нечто такое, что может привести к подрыву существующих устоев и, конкретно, к анархии – тому, что Вавилон сильно не одобряет. Вот поэтому он и пытается предотвратить подобное. Приходится с сожалением признать, что Мясо часто прибегает к такого рода делишкам – вроде очевидного воровства, – которые Вавилон считает контрпродуктивными. Поэтому мы и не обсуждаем такие вещи ментально. То, что мы сохраняем в пределах черепной коробки, не может дойти до Вавилона. А то, чего Вавилон не знает, не способно причинить нам вреда.
Мне показалось, что Сестры что-то недоговаривают. Памятуя обо всех средствах дистанционного манипулирования, которые применяет Вавилон, я спросил:
– Что же происходит с теми смутьянами, которых Вавилону удается поймать?
Сестры несколько секунд хранили молчание. Затем, словно ища прибежища во взаимном единении, снова прибегли к антифонному ответу:
– Их лишают коры полушарий...
– ...у них удаляют высшие мозговые центры...
– ...им оставляют лишь ствол...
– ...заменяют массу паранейронов...
– ...что позволяет Вавилону прямо управлять...
– ...телом...
– ...дав ему другую личность...
– ...для осуществления своей политики...
– ...на наше всеобщее благо...
– ...поэтому если ты когда-нибудь встретишь...
– ...индивида...
– ...без всякого выражения на лице...
– ...с мертвым лицом, то знай...
– ...что ты заглянул в лицо самому Вавилону.
Я нервно огляделся. Все показалось мне совсем другим. Взгляд затуманила какая-то дымка. Мне подумалось, что это, по всей видимости, реакция на мое новое знание. Затем я понял, что мы просто-напросто вошли в Тень. Посмотрев вверх, я увидел проплывающую в воздухе громаду Висячих садов, беззаботно паривших над крышами. Я прижался к моим спутницам и долго стоял так, пока Сестры не принялись возмущаться.
– Эй!..
