— Кто-то обязательно должен за тобой следить! Ты
представляешь опасность для этого проклятого города!
Испытав некоторое удовольствие оттого, что этот акт
сверхъестественной драмы меня не касается, и отбросив правила хорошего тона, я
поставила пустой стакан и все свое внимание обратила на них.
Катчер решительно пересек кухню, хлопнул открытой книгой по
столу и придавил Мэллори к стулу. Потом решительно ткнул пальцем в книгу:
— Читай!
Мэллори мгновенно вскочила и надолго уставилась на него,
сжав губы в тонкую линию, сцепив пальцы так, что побелели костяшки.
— Кто ты, черт побери, такой, чтобы мне приказывать?!
Напряженность и магия наполнили комнату причудливыми
сплетениями, и у меня встали дыбом волосы на руках и шее. Волшебные вихри
приподняли волосы вокруг лица Мэллори, словно на нее подул какой-то странный
ветер.
— Боже мой! — пробормотала я.
Внезапно сверкнула яркая вспышка. Мой стакан, по счастью уже
пустой, разлетелся вдребезги.
— Мэллори! — негромко рыкнул Катчер.
— Нет, Катчер.
Они продолжали смотреть друг на друге в ожесточенном
поединке воли, и свет над головой тревожно замигал.
Наконец Катчер вздохнул, и магия с громким свистом
рассеялась. Не говоря ни слова, он решительно схватил Мэл за руку и привлек к
себе, потом склонился и поцеловал. Мэллори вскрикнула и попыталась вырваться,
но его губы делали свое дело, и она постепенно затихла. Спустя пару секунд он
отодвинулся и вопросительно заглянул в ее лицо.
Некоторое время она молча смотрела ему в глаза.
— Я же сказала, что с этим покончено.
— Конечно, — кивнул он, поцеловал ее в лоб,
развернул и толкнул, так что она буквально упала на стул. Катчер взял ее за
подбородок и приподнял голову. — Мне пора на работу. Изучай Ключ.
И вышел из кухни. Через несколько секунд хлопнула входная
дверь.
Добрых пять минут мы провели в молчании. Мэллори, уронив
руки на колени, безучастно смотрела на книгу. Наконец я стряхнула с себя остатки
шока, подошла к холодильнику и вытащила картонную коробку с мороженым. Сняв
крышку, достала из ящика десертную ложку и протянула все это Мэллори. Мороженое
вполне способно заменить успокоительное.
— Итак. Это произошло.
Мэллори рассеянно кивнула и отправила в рот полную ложку
мороженого.
— Я его ненавижу.
— Угу.
Она уронила ложку в контейнер и обхватила руками голову:
— Как может такой высокомерный тип быть таким
красавцем?! Это несправедливо. Это преступление против природы. Он должен быть…
наказан за свою надменность оспой, или бородавками, или еще чем-нибудь.
Я забрала у нее ложку, выудила кусочек белого шоколада.
— Он снова проведет ночь у тебя?
— Возможно. Против этого у меня нет никаких возражений.
Я прикусила губу, скрывая усмешку. Я неплохо знала Мэллори.
Она ничего не делает наполовину. Касается ли дело работы или отношений, она
всему отдавалась полностью, без остатка. Так что это легкомысленное заявление
характеризовало Катчера с весьма выгодной стороны.
— Так ты в него влюбилась?
— Немножко, — согласилась она. Потом потерла руки
и снова уставилась в стол. — Дело в том, Мер, что он не позволяет мне
собой командовать. Если бы я сказала Марку забраться на Эверест, он ближайшим
рейсом улетел бы в Европу. А Катчер все время со мной спорит. — Уголки ее
губ слегка приподнялись. — Я и не знала, что это свойство так
привлекательно в мужчинах. — Она подняла голову, и в ее голубых глазах
сверкнули слезы. — Ему абсолютно все равно, что я получила работу в самой
престижной фирме этого города, что у меня голубые волосы, что у меня есть свои
секреты. Я все равно ему нравлюсь.
Я поднялась и обняла ее за плечи:
— Как жаль, что при этом он такой высокомерный подонок.
Мэллори рассмеялась сквозь слезы:
— Да, верно. Зато он великолепный самец, и это немного
сглаживает впечатление.
Я поморщилась и отпустила ее, отойдя к двери.
— Этот дом становится слишком маленьким для нас троих.
Я серьезно.
Мэллори засмеялась, как будто извиняясь.
Поднявшись наверх, я приняла душ и натянула одежду, которая
наверняка не встретила бы одобрения со стороны Этана: джинсы, кроссовки и две
футболки, надетые одна на другую. Я решила съездить в офис к дедушке.
Во-первых, хотелось узнать, как продвигается расследование, а во-вторых, я
хотела отвлечься и не думать о завтрашнем дне. Седьмом дне. Дне коммендации,
когда мне предстоит занять свое место в Доме Кадогана, принести клятву Этану и,
возможно, хоть немного рассеять туман относительно моего будущего.
Я не была уверена, что найду там кого-нибудь в ночь на
воскресенье, как не была уверена и в хорошем приеме, если кто-то все же
работал.
А потому решила прихватить взятку в виде коробки с жареными
цыплятами. После посещения магазина я запарковала машину у офиса омбудсмена,
взяла картонку со «взяткой», подошла к двери, позвонила и стала ждать.
Прошло несколько минут, и только после этого в холл вышел
Катчер, на этот раз, кроме джинсов, на нем были черная рубашка и ботинки. Он
был явно удивлен, увидев меня, но ткнул пальцем в кнопки замка и открыл дверь.
Его взгляд не отрывался от картонной коробки в моей руке.
— Я привезла цыплят, — пояснила я.
— Это я вижу. Она и тебя выгнала, или это визит
гуманитарной помощи?
— Ни то, ни другое. Я хотела узнать, как идет
расследование.
— И после вчерашней ночи ты напугана до полусмерти.
— И после вчерашней ночи я напугана до полусмерти.
Катчер обвел окрестности настороженным взглядом, потом
посторонился, пропуская меня в дом. Мне пришлось ждать, пока он закроет дверь и
кодирует замок, а потом вытащит из коробки куриную ножку. Затем мы прошли по
коридору в кабинет. Катчер сразу наклонился над своим столом, нажал кнопку
переговорного устройства.
— Пришла Мерит, — произнес он.
Джефф выскочил со своего места и совершил набег на коробку,
которую я поставила на свободный стол, после того как нашла подходящий кусочек
для себя. Поскольку утонченность оборотням несвойственна, Джефф вытащил грудку,
но, прежде чем приниматься за еду, повертел ею в воздухе, чтобы до всех дошел
символизм его выбора. Я не смогла удержаться от смеха, хотя и понимала, что он
в поощрении не нуждается.
— Привет, малышка. — Дедушка прошаркал в кабинет,
сияя широкой улыбкой. «Как приятно сознавать себя любимой», — подумала я,
наслаждаясь встречей. — Что привело тебя к нам?
