— Одетая в платье от Диора, украшенная фамильными драгоценностями Беллини, беременная мною… И все-таки этого ей было недостаточно! Отец мой дал ей все, о чем может только мечтать любая женщина, и даже более того. В ответ она одурачила его, свела с ума, разбила его сердце, опустошила душу… Так почему же, черт возьми, я должен думать, что ты чем-то отличаешься от нее? Давай говори, я жду ответа! Чего ты еще хочешь от меня, Меган Имси?
Мег почувствовала, как в висках у нее застучало.
— Единственное, чего я хочу от тебя, — тихо сказала она, — это уважения. Уважения и привязанности.
— Боже мой! На дворе двадцать первый век, милая! — Тон Джианни вновь стал примирительным. — Я даю женщинам то, что они хотят. Ты можешь распоряжаться моим телом, когда только захочешь. Но ничего другого я тебе не предлагал и не предлагаю. Я дал тебе это понять с самого начала. Так в чем же дело? Ты опытная деловая женщина, Мег. И, по-видимому, понимаешь, что здесь для тебя — самое лучше место в мире. Как своей любовнице я могу дать тебе все. Поверь мне…
«Нет, не все! — едва сдержала крик Мег, и сердце ее больно заныло. — Я хочу, чтобы ты оставался таким, как есть, но также стал тем, кем никогда не согласишься стать, — моим и только моим!»
При этой мысли она не смогла сдержать горьких и колючих слов:
— Жизнь состоит не только в том, чтобы хорошо проводить время, Джианни!
— Но ведь мы неплохо проводили его с тобой? — Джианни понял, что гнев не поможет ему повлиять на ее решение, поэтому стал говорить тихо, медленно, с сожалением. Перестав расхаживать по комнате, он подошел к Мег. — Думаю, что хорошо, и ты тоже так думаешь. Ты моя любовница, Мег. Многие женщины мечтают об этом. Пользуйся этой счастливой возможностью, пока можешь!
— Нет… нет… Мне нужна уверенность в завтрашнем дне. Я не такая, как ты, я не могу думать только о себе! — Мег старалась говорить твердо, но голос ее все-таки дрожал. — От меня зависят мои близкие люди. Я не могу оставить родителей без помощи и поддержки, Джианни. Они гордятся мной и моими успехами в работе. Чего нельзя сказать о тебе. Нет, не отпирайся! Я слышала, как ты разговаривал со своим другом обо мне. Будто работа для меня — что-то вроде хобби, которым я занимаюсь в свободное время, пока не грею твою постель. Я не могу оставаться здесь, зная о том, как ты относишься ко мне! Иначе я перестану себя уважать.
Мег отвела от него взгляд, почувствовав, что ее переполняет буря эмоций. Помедлив, Джианни обнял ее за плечи и ободряюще их сжал. Это было уже слишком. Пылая от гнева, Мег не смогла сдержать слез.
Голос Джианни превратился в успокаивающее мурлыканье:
— Все не так. Мы прекрасно с тобой сработались, Мег. Наши цели и методы дополняют друг друга. Они превосходно сочетаются — будто кусочки в мозаике. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива и осталась здесь. Назови свою цену — любую. Я не хочу тебя терять. — Джианни слегка встряхнул ее за плечи, чтобы придать значение своим словам.
Взгляд его был таким искренним, что Мег мгновенно поверила ему.
— Правда? Ты не собираешься меня увольнять?
— Конечно нет! Ты самый лучший работник в поместье Кастелфино. Таких работников здесь никогда не было. И у тебя есть масса привилегий…
Мег окаменела, а потом вырвалась из его покровительственных объятий:
— Лучший работник и лучшая любовница — в таком порядке?
— Это зависит от… — произнес Джианни с похотливой улыбкой. Он притянул ее к себе. — Я не хочу тебя терять, — нежно повторил он.
— В какой роли? — Вопрос ее был резким и угрожающе деловым.
— Позволь мне подумать…
Его пальцы прикоснулись к ее щеке, затем погладили шею, потом проникли под нижнее белье… Точно так же, без всяких церемоний, Мег слегка отодвинулась от него, высвобождаясь из его рук:
— Пока ты думаешь, Джианни, я оденусь. Затем пойду и расскажу всем о своем решении уволиться. — Голос ее был холодным и странно бесчувственным.
Джианни отпустил ее, мгновенно встревожившись:
— Зачем такая спешка?
— Затем, Джианни, что, если я останусь здесь, ты постараешься отговорить меня. Я этого не хочу. Мне нужны свидетели того, что я ухожу. До свидания, Джианни, — сказала она, уже взявшись за ручку двери.
Джианни пересек комнату в два шага. Накрыв ее руку своей рукой, он не дал Мег открыть дверь:
— Нет. Ты должна остаться!
Что-то взорвалось внутри Мег. Как он смеет так мучать ее? Он был не лучше кота, который играл с мышкой, то отпуская ее на свободу, то снова ловя.
— Останься со мною, Мег. В Англии тебя ждет совсем другая жизнь. Твои родители — взрослые люди, которые прекрасно жили, когда тебя еще не было на свете. И ты для них теперь будешь лишней, ведь они считают, что ты обрела здесь новую жизнь!
Мег в ужасе уставилась на него.
— Как ты можешь такое говорить! — воскликнула она. — Теперь понятно, почему тебе так нравится быть плейбоем: ведь ты, оказывается, считаешь, что материнство и отцовство — это нечто, что прекращается в тот момент, когда дети начинают вести самостоятельную жизнь! Если бы твой бедный отец услышал эти слова, он пришел бы в отчаяние — ему стало бы страшно за своих потомков.
— Оставь моего отца в покое! — бросил Джианни. — К нему это не относится. Его интересовало лишь одно: найду ли я себе надежную, порядочную жену? Полную противоположность той, которую он выбрал себе. Но я, по своему опыту, могу сказать, что все женщины одинаковы: они хотят богатого мужа, чтобы тянуть из него деньги. — Последние слова он произнес с горечью и возмущением.
Мег медленно покачала головой:
— Тогда мне жаль тебя, Джианни. Теперь понятно, почему ты не хочешь вступать в серьезные отношения с женщиной. Ты получил психологическую травму много лет назад.
Джианни с отвращением взглянул на фамильный портрет:
— Меня воспитывали так, что я не способен любить и получать ответную любовь.
Он будто вонзил нож ей в сердце.
— Я ухожу, Джианни, — сказала Мег, почти справившись с дрожью в голосе.
— Ты совершаешь большую ошибку.
— Лучше я буду совершать ошибки в реальной жизни, чем жить взаперти в этом раю.
— Меган… Мег…
Печаль, прозвучавшая в его голосе, была столь несвойственна Джианни, что Мег оглянулась. Колени ее подкосились — что-то мелькнуло в его глазах, всего лишь на секунду, но Мег успела понять, что это была мука. Затем Джианни отступил от двери, тяжело вздохнув:
— Хорошо. Иди. Делай что хочешь, только не говори мне «Прощай», Мег. — Глаза его потемнели. — Потому что между нами может быть только «До свидания». Мы созданы друг для друга. Раздельно мы — всего лишь две половинки. И только когда мы вместе, мы — единое целое.
