— Не дури.
— А ты не будь ослом, братишка. Не понимаю, чего ты боишься? Действуй, иначе потеряешь ее.
— Что она тебе сказала?
— А разве у нее есть что сказать? — поинтересовался Джексон. — Если между вами что-то недоговорено, вам лучше это обсудить.
Джаз-банд взял десятиминутный перерыв. Клей вышел на импровизированные подмостки и обвел взглядом собравшихся: членов своей семьи, волонтеров, работников, мэра с женой, шерифа и членов городского совета.
Дождавшись тишины, Клей позвал членов семьи на сцену. Тагг порыскал глазами в поисках Келли и нашел ее в отдалении под одним из деревьев, украшенных светящимися гирляндами.
— Келли? — Он подошел к ней, протягивая руку ладонью вверх. — Ты идешь? Нас же позвали.
Келли с сомнением смотрела на его ладонь, не отвечая.
— Тагг! — раздался голос Клея, усиленный микрофоном. — Хватай свою прекрасную жену и тащи сюда! Без вас двоих мы не можем начать.
Келли посмотрела в сторону подмостков, затем неуверенно кивнула, вложила руку в ладонь Тагга, и он тут же крепко ее сжал. Подвел Келли к сцене, помог подняться по ступенькам, и они встали рядом с Клеем, который обратился к присутствующим с благодарственной речью. Он упомянул обоих братьев, вложивших немалые деньги в центр детской реабилитации, волонтеров, бескорыстно трудившихся на благо детей, особо отметил Келли за щедрость души и доброту и закончил речь, тепло поцеловав ее в щеку.
Раздались громкие аплодисменты.
— Ты еще ни разу не танцевала со мной сегодня, — проговорил Тагг, провожая жену к тому дереву, под которым она стояла прежде.
Она впервые за вечер посмотрела ему прямо в глаза:
— А ты меня не приглашал.
— Ты все время была занята с другими. — Он отвел локон с ее лица.
— Я развлекала гостей. Клей попросил меня быть сегодня хозяйкой вечера.
— Пусть для этой цели обзаведется собственной женой, — проворчал Тагг.
Келли мелодично рассмеялась:
— Ты же меня не ревнуешь.
Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Да и откуда Келли было знать, какие муки ревности испытывал Тагг, когда к ней приближался очередной мужчина! Особенно когда кто-то приглашал ее на танец и прижимал к себе — насколько позволяли приличия, конечно.
Тагг обнял Келли за талию и привлек к своей груди — теплую, благоухающую и такую желанную. Их губы слились. Как он мог жить без нее так долго?
— Я очень тебя ревную, — признался он, отрываясь от нее.
Глаза Келли вспыхнули.
— Тагг, это не игра!
Он снова поцеловал ее.
— А я ни на секунду не принимал за игру то, что между нами происходит.
Келли не привыкла пасовать перед трудностями. Еще девчонкой всегда добивалась своего, если чего-то очень хотела. Так, в девять лет стала победительницей конкурса на лучшее правописание, в четырнадцать выиграла титул мисс Лучшая Наездница года, а в Бостоне добилась потрясающих результатов в Центре попечения и ухода за детьми. Она всегда брала верх над своим отцом, никогда не шла у него на поводу и устраивала свою жизнь по собственному усмотрению.
И перед Таггом она не спасует. Ей просто нужна небольшая передышка…
Прислоняясь к стволу старого дерева, она наблюдала, как ее муж беседует о чем-то с мэром. В разговор его втянул Джексон, и по всему было видно, что особого удовольствия Тагг не испытывает. Несколько раз их взгляды встречались, потом он снова пытался вникнуть в суть того, о чем оживленно говорил мэр.
Боже, до чего же он красив в своем черном смокинге! Загорелая кожа отдает бронзой, темные волнистые волосы падают на воротник. Как же она любит его уверенную походку, его красивый густой голос. В Таггарте Уорте ей не нравилось только одно: то, как он отстранялся от нее, держал ее на расстоянии вытянутой руки.
Трудно быть хорошей женой и не получать ничего в ответ. Это похоже на фонтан, из которого вода только выливается, а новых запасов не поступает. Келли знала, что у него более тонкая и ранимая душа, чем у нее, но сейчас в связи с беременностью у нее начали играть гормоны, и в последнее время глаза были частенько на мокром месте.
И все это из-за Тагга.
Иногда ей даже казалось, что союз с ним был ошибкой. Она не знала, как он относится к ней на самом деле. То добр и ласков, вселяя надежду на счастье, то отталкивает. Поэтому она ушла в себя, подобно черепахе, втягивающей голову в панцирь при малейшей опасности. Сейчас ей нужны спокойствие и утешение.
Но все равно она не сдастся, как бы глупо это ни звучало.
Когда джаз-банд заиграл снова, Тагг раскланялся с мэром и подошел к ней:
— Позволь пригласить тебя, Келли.
И они закружились в медленном танце, прижимаясь друг к другу, не видя никого вокруг.
— Не могу дождаться, когда все это наконец закончится, — прошептал он ей в ухо.
— По-моему, гости уже начали потихоньку расходиться.
— Хороший знак. — Он дотронулся до ее щеки, и она вздрогнула.
— Я устала. Могу сыграть на моей беременности, чтобы мы могли уйти отсюда.
— Тогда давай пойдем.
Он взял ее за руку и потянул к своей машине, не дав ей шанса даже попрощаться с Клеем и Джексоном, но братья, заметив, как они убегают, обменялись понимающими взглядами, улыбнулись и одновременно кивнули в знак одобрения.
* * *
— Прости, малышка, я куплю тебе другое платье.
Настолько велико было желание остаться с Келли наедине и так долго пришлось Таггу сдерживать это желание на вечеринке у брата, что он содрал с нее платье, едва они оказались в своей спальне. А Келли и не нужно было его извинение: звук разрываемой материи только подогрел в ней сексуальный порыв. Она снова с ним, снова в его объятиях — что может быть лучше? Почувствовав на своем теле его жаркие губы, Келли забыла обо всем на свете. Все вокруг могло меняться, неизменной оставалась лишь ее любовь к этому красивому сильному человеку — ее мужу.
И Тагг не разочаровал Келли, он всегда и во всем был превосходен, и в любовных играх тоже. Дважды они неистово любили друг друга в эту ночь, а после она лежала, утомленная и расслабленная, пристроив голову на мощном плече Тагга и медленно лаская рельефные мышцы на его груди, а он пропускал ее локоны сквозь пальцы и целовал то в макушку, то в висок.
Такие мгновения Келли любила и ценила больше всего. Казалось, ничто в мире не могло нарушить их единения, заставить их расцепить объятия.
Тагг нежно повернул жену на спину и приподнялся над ней на локте. Заглянул в светло-карие глаза и спросил:
— Как думаешь, кто у нас будет?
— Не знаю, — отозвалась она. — Я буду рада и мальчику и девочке. А ты?
