— Но я по-прежнему ваш капитан, — добавил
Зай. — Я буду послушно выполнять приказы флотского командования. Ну, может
быть, не все традиции стану соблюдать. Однако относительно моей верности
Императору сомневаться не нужно.
— Конечно, нет, сэр. Я в вас никогда не сомневалась,
сэр. Это ничего не меняет, капитан.
Это меняло все.
Хоббс на миг позволила себе окунуться в чувства, робко
прикоснуться к кружившему ее вихрю эмоций. Чувства переполняли ее, еще
несмелые, но почти пугающе сильные. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы настроение
не отразилось на лице. Она осторожно кивнула и едва заметно улыбнулась.
— Все в порядке, Лаурент. Это очень
по-человечески. — Сказав это, она собрала волю в кулак и встала. —
Быть может, мы вернемся к этому разговору после сражения с риксами.
Это был единственный выход. Единственный способ: упрятать
это все подальше и поглубже на ближайшие десять дней.
Зай скосил глаза вправо. Хоббс знала, что именно там во
вторичном поле зрения у капитана располагается фрейм демонстрации реального
времени.
— Верно, Хоббс. Вы правы, как всегда.
— Благодарю, сэр.
Они вместе шагнули к двери, и вдруг Зай положил руку ей на
плечо. От его прикосновения Кэтри бросило в жар. Впервые за два года он к ней
прикоснулся.
Хоббс обернулась, полузакрыв глаза.
— То послание было от нее, — тихо проговорил он.
От нее.
— Сэр?
— Когда я ушел в наблюдательный блистер, чтобы там
покончить с собой, — объяснил он, — мне пришло послание. От нее.
— От нее? — эхом повторила Хоббс. Ее разум отказывался
впитать это словосочетание.
— От моей возлюбленной, — произнес Зай с такой
непохожей на него, обезоруживающей улыбкой. — Там было всего одно слово,
но оно решило все.
Кэтри Хоббс похолодела.
— «Нет» — вот что это было за слово. И я не убил себя.
Она спасла меня.
Опять, опять… Она. Не ты.
— Да, сэр.
Рука Лаурента соскользнула с ее плеча. Холод, охвативший
Хоббс, стал абсолютным. Под его действием присмирела буря эмоций. Та часть
души, которую охватили смятение и отчаяние, словно бы оледенела.
Очень скоро она должна была окончательно овладеть собой.
Просто нужно постоять здесь неподвижно еще несколько секунд, и все станет, как
раньше.
— Спасибо вам, Хоббс, — сказал капитан Зай. —
Я очень рад, что вы спросили меня об этом. Так приятно кому-то рассказать.
— Хорошо, сэр, — отозвалась она. — Пора на
совещание, сэр?
— Конечно.
Они отправились в командный отсек вдвоем. Хоббс старательно
смотрела только прямо перед собой, чтобы не видеть этого незнакомого выражения
на лице капитана.
Счастья.
Сенатор
— Вопрос об атаке мы одобрили без возражений.
Сенатор Нара Оксам произнесла эту фразу так тихо, будто
говорила сама с собой. Роджер Найлз нахмурился и сказал:
— Даже если бы ты настояла на голосовании, «Рысь» все
равно была бы обречена. Проиграть со счетом «восемь-один» — не ахти какая
моральная победа.
— Моральная победа, Найлз? — переспросила Оксам, и
улыбка чуть-чуть смягчила ее скорбное лицо. — Никогда не слышала от тебя
такого определения.
— И больше не услышишь. Эти слова противоречат друг
другу. Ты поступила правильно.
Нара Оксам грустно покачала головой. Она подписала смертный
приговор своему возлюбленному и еще трем сотням мужчин и женщин — и все ради
политического выигрыша деспота. Такой поступок никак нельзя было назвать
правильным.
— Сенатор, это не последние жизни, которые своим
голосованием принесет в жертву военный совет, — заметил Найлз. — Это
война. Люди гибнут. Можно всерьез поспорить с тем, оправданно ли со
стратегической точки зрения отправлять «Рысь» сражаться с риксским крейсером.
Поборники Империи попросту понятия не имеют о том, что на уме у риксов. Мы не
знаем, почему им потребовалось выйти на связь с гигантским разумом. Очень может
быть и так, что стоит пожертвовать фрегатом ради того, чтобы отрезать это
чудовище от его почитателей.
— Может быть, Найлз?
— Попытки отбить противника лежат в самой природе
войны. К ним прибегают, даже если не до конца отдают себе отчет в том, что
делают.
— Ты вправду так думаешь?
Найлз кивнул.
— Император и его адмиралы не собираются жертвовать
фрегатом только ради того, чтобы наказать его капитана. «Рысь» невелика, и все
же это один из самых совершенных боевых кораблей в Дальних Пределах. И сколь
оскорбительным ни выглядело бы поведение «серого» героя вроде Лаурента Зая,
возможности «Рыси» все равно не стоит сбрасывать со счетов.
— Ты бы только послушал их, Найлз. Они говорили о том,
что он станет мучеником, и хихикали от радости. Она называли его
«калекой»! — Нара закрыла лицо руками и откинулась на спинку кресла.
Роскошное кресло для гостей услужливо приняло контуры ее фигуры. Они с Найлзом
сидели на одном из верхних этажей в причальной башне над Форумом. Эти башни —
высокие хрустальные иглы — окружали Форум со всех сторон и возвышались над
городом. Помещения в башнях использовались, большей частью, для того, чтобы
произвести впечатление на послов или позабавить какую-нибудь заезжую важную
шишку. Сама высота этих башен служила, в некотором роде, ответом Сената на
имперское сияние Алмазного Дворца и Священных Орбитальных Станций. Помещения
здесь были очень уютными, несмотря на столь высокое, «командное» расположение.
Чуть старомодная мебель создавала обстановку коллегиальности и дружелюбия.
Здесь было легко посплетничать о политике и ударить по рукам, заключив сделку.
При появлении Оксам и Найлза предыдущие посетители
ретировались (член военного совета обладал особыми привилегиями). Нара и ее
главный советник встретились здесь для срочных переговоров перед возвращением
Оксам в Алмазный Дворец. Дворцовый флайер поджидал сенатора за окном, слегка
покачиваясь под прохладным утренним ветерком. Нара не знала о том, что название
«причальные башни» когда-то имело буквальное значение, но на самом деле
компьютер флайера решил подождать ее именно здесь, на высоте, поскольку времени
спуститься уже не хватало.
Через двадцать минут должно было начаться очередное
заседание военного совета.
— Даже не знаю, что хуже, — призналась
Оксам, — решение Императора отомстить Заю, убив его, или то, что я по
чисто тактическим соображениям проголосовала за принесение «Рыси» в жертву. Я
согласилась с подавляющим большинством советников, чтобы они прислушались ко
мне, когда дело дойдет до более важных стратегических вопросов.
— Соображения у тебя логичные, сенатор. Ты не хочешь,
чтобы тебя сочли слабой, не желающей кровопролития.
