— Еще один урок истории, сир?
— Наглядное пособие, сенатор.
Император повернул череп на ладони — глазницами к себе,
словно собирался сыграть роль Гамлета. Теперь на затылке черепа Оксам увидела
отверстия.
Отверстий было четыре, они образовывали прямоугольник, и
каждое имело диаметр в несколько сантиметров. Те два, что располагались ближе к
макушке, были значительно крупнее нижних отверстий. От них в стороны
расползались образовавшиеся в древние времена трещинки. Череп был упакован в
прозрачный пластик и только поэтому не рассыпался в руке у Императора.
Нара сглотнула ком, вставший в горле. Довольно мрачное
получилось наглядное пособие.
— Какая-то древняя разновидность казни, сир?
Император покачал головой. Из зарослей тюльпанов вышла еще
одна кошка, потерлась о ножки кресла, в котором сидела Нара, и ушла.
— Просто старая история — для тех, кто сумеет прочесть
ее.
— Боюсь, я не смогу, мой повелитель.
— Эта женщина — один из наших почтенных предков —
обитала на африканском континенте Древней Земли.
— В Египте?
— Гораздо южнее, — поправил Нару Император. —
И задолго до того, как на континенте появились государства и нации. Это было на
заре человеческого существования, в ту эру, когда люди только учились
изготавливать орудия труда.
Оксам кивнула. Выходило, что этот череп и вправду очень и
очень древний. Какой же странный и долгий путь ему пришлось проделать, чтобы
оказаться в руках у этого воскресшего мертвеца?
— Они жили во мраке, не имея ни речи, ни огня.
Земледелия тогда тоже не было, естественно. Даже зачатков цивилизации не было у
того племени, к которому она принадлежала. У них не было ни письменности, ни
устной речи.
— А чем они питались, сир?
— Дикорастущими растениями. Они рвали их и ели. Ужасно
невкусно.
— Мне случалось срывать и есть кое-какие дикорастущие
растения, сир.
— У Вастхолда есть девственное очарование.
— Для меня оно появилось, только когда я оттуда
улетела.
Император снова развернул череп «лицом» к Оксам.
— Эта женщина и все ее племя жили в пещерах,
представлявших собой полости, образовавшиеся внутри мощных застывших потоков
вулканической лавы. Эти пещеры были большими и глубокими и служили нашим
предкам надежным кровом. Мы до сих пор так и жили бы в этих пещерах, если бы
кто-то не выгнал наших предков из мрака под свет солнца.
Оксам прищурилась и снова внимательно посмотрела на
отверстия в черепе.
— Следы клыков хищника, сир?
— Он назывался динофелис. Саблезубый тигр. Вымер
задолго до начала диаспоры.
Сенатор глубоко вдохнула и выдохнула. Она поняла, что
Император обратился к своей излюбленной теме.
— Насколько я понимаю, сир, это животное было одной из гигантских
кошек?
Еще несколько лет назад Оксам думала, что эти существа
вымышлены, что сотрудники Политического Аппарата нарочно придумали их в угоду
Императору. Но здесь, на Родине, в столичном зоопарке содержалось небольшое
инбредное семейство львов, и все верили, что эти львы — самые настоящие. Жуткие
зверюги из детских страшных снов, размером раза в четыре больше самого
свирепого хищника на «девственном» Вастхолде.
Император радостно кивнул.
— Существо более двух метров длиной — это при том, что
рост человека в те времена составлял не более полутора. У динофелиса имелись
так называемые «ложносабельные» зубы. Настоящие ножи в пасти.
Император, правитель Восьмидесяти Миров, согнул четыре
пальца правой руки, как когти, и вложил в отверстия на черепе. Оксам незаметно
отвела руку от мурлыкающего у нее на коленях зверька.
— Гигантские кошки жили еще глубже в пещерах, чем наши
предки. Туда, где обитали люди, еще пробивался сумеречный свет, а дальше царила
полная темнота.
— И нападали они, судя по всему, сзади, сир. Император
кивнул и, подняв череп скрюченными пальцами, снова повернул его так, что пустые
глазницы уставились на Оксам.
— Они стискивали голову жертвы челюстями, клыки
вонзались в головной мозг, смерть наступала мгновенно. А потом они утаскивали
добычу во мрак.
— Эта опасность и заставила нас выйти из пещер, ваше
величество?
— Именно так, — сверкнув глазами, подтвердил
Император. — Но не надо думать об этих кошках как всего лишь о некоем
эволюционном давлении. Тут имел место не просто естественный отбор, а жуткий
страх. Саблезубые тигры умели подкрадываться совершенно бесшумно и невидимо в
кромешной темноте. Очень может быть и так, что никому из людей их толком и
разглядеть не удалось. Они стали самыми первыми ночными кошмарами, глубоко
запечатлевшимися в психике представителей нашего вида. Они были — сама смерть.
И это — след, оставленный Древним Врагом.
Оксам опустила глаза и посмотрела на кота, устроившегося у
нее на коленях. Она протянула к его мордочке палец, кот лизнул ее палец
шершавым язычком, тихо мяукнул и снова замурлыкал, в высшей степени довольный.
— Я вижу, что у вашей любви к кошкам есть и темная
сторона, сир.
— Конечно, сенатор. Их влияние на жизнь человечества
всегда было важным, но не всегда приятным. Представьте себе, Нара, что вы принадлежите
к тому племени, на которое охотятся хищники. В любой момент вашего
родственника, любимого, друга, подругу может уволочь страшный зверь, и эти люди
будут дико кричать, а потом умрут в страшных муках.
— Как всегда бывает на войне, — проговорила Оксам.
— И всегда — на передовой линии фронта. Однако от этого
врага проистекла необходимость эволюционировать. Мы были беззащитны против
этого зверя — до тех пор, пока не стали объединяться в группы племен, не начали
производить орудия труда, пока не обзавелись наконец самым нужным орудием —
огнем.
— К эволюции человечество подтолкнул страх? —
проговорила Нара Оксам и наконец поняла, к чему все это. — Вероятно, вы
тоже приветствуете естественную смерть, сир.
— Вероятно. Военному совету предстоит принять еще одно
нелегкое решение.
Оксам сделала глубокий вдох. Неужели Император уже успел
задумать новый геноцид?
— Сир, не стоит ли поднять этот вопрос перед всеми
членами военного совета, когда мы соберемся на заседание?
Мертвый монарх прищурился.
— Сенатор Оксам, военный совет — это не парламент, где
все заседатели равны. За последние шестнадцать столетий я созывал двенадцать
таких советов, и в каждом из них один советник всегда возвышался над
остальными.
Оксам широко раскрыла глаза. Лесть из уст Императора?
— Я — ваша слуга, сир.
