— Не притворяйтесь, сенатор, не нужно. Вам это не к
лицу. Вы — та сила, которая поднялась, чтобы уравновесить мою власть. И это
вполне естественно в свете развития событий теперешней войны.
Оксам мысленно велела себе расслабиться и попыталась
заглянуть в сознание своего собеседника. В его словах было что-то еще кроме
лести. Нара осторожно проговорила:
— Я согласна с вами, ваше величество, в том, что в
данное время в военном совете наблюдается равновесие.
Он кивнул.
— В этом состоит цель совета. Он должен являть собой
Империю Воскрешенных в миниатюре. Он должен состоять из двух частей, двух
равных частей. Но бывают времена, когда нам надо действовать сообща — вам и
мне.
Нара заметила, что Император сказал о себе в единственном
числе, отказался от имперского «мы» в пользу просторечия.
В саду стемнело. В синестезическом пространстве появилось
изображение боевого трофея «Рыси».
— У нашего Возвышенного героя Лаурента Зая есть
опасения относительно этого риксского артефакта, — сказал
Император. — Он полагает, что внутри артефакта содержится призрак
гигантского разума с Легиса.
— Призрак, сир?
— Двойник. Копия, переданная с Легиса. В этом плане
сведения, полученные от капитана Зая, весьма убедительны. Если он прав, то
данный объект еще более опасен, нежели гигантский разум, который некогда
оккупировал Легис. Он содержит все наши тайны. А теперь у него плюс ко всему
появилось тело.
— В таком случае, это большая удача, что наш славный
капитан захватил этот объект.
— Мы надеемся, что все так и есть. Однако возможности
этого феномена неизвестны. Он способен меняться, сенатор, на самом низком
уровне материи. Путь Зая к Родине займет два субъективных года, то есть десять
абсолютных. И мы не знаем, с какими испытаниями придется за это время
столкнуться «Рыси».
Сенатор Оксам нахмурилась. В официальных отчетах об объекте,
которые получали члены военного совета, вся информация излагалась весьма
спекулятивно. Оксам сожалела о том, что не может получить независимую научную
консультацию, но эти отчеты, к сожалению, подпадали под закон о столетнем табу.
Она не имела права даже вынести документы из палаты заседаний.
— На самом деле, — продолжал Император, —
вероятно, объект вообще неуправляем.
— Неуправляем, сир?
— Представители Политического Аппарата, находящиеся на
борту фрегата, полагают, что объект оказывает какое-то... влияние. Эта тварь
пытается завербовать экипаж Зая. Существует серьезная опасность.
О чем говорил Император? Неожиданно Нара уловила
эмпатическую вспышку и догадалась, что вот-вот узнает о кульминационном моменте
плана монарха.
— Сир, насколько мне известно, к «Рыси» вылетели
корабли сопровождения, — проговорила она.
Два звездолета, размерами меньше фрегата, вылетели к Легису,
как только началось риксское вторжение. На данный момент эти корабли изменили
курс и догоняли «Рысь», летевшую к Родине.
Монарх кивнул.
— Именно так. Они будут держаться от объекта на большем
расстоянии, чем «Рысь». Кроме того, они будут действовать строго по имперским
предписаниям, а не в рамках обычной субординации.
Оксам четко увидела это в сознании Императора. Холодная
радость победы. Отмщение.
— И какие приказы получены этими кораблями, сир?
— На них производится несколько очень мощных дронов с
ядерным оружием. Если возникнет такая потребность, они уничтожат и «Рысь», и
объект посредством неожиданной атаки.
Нара Оксам почувствовала, как меркнет свет. Ей казалось, что
она, того и гляди, ослепнет от гнева и отчаяния. Она окончательно поняла:
Император не успокоится до тех пор, пока Лаурент Зай не погибнет.
— Сир...
— Только в том случае, если возникнет такая
потребность, сенатор. Окончательное решение приму я. И только я буду нести
ответственность за это решение.
И снова — первое лицо, единственное число.
— Не стоит ли совету обсудить...
— Я давал клятву защищать Восемьдесят Миров, сенатор.
Сообщения капитана Зая не оставляют в этом вопросе никаких сомнений. Он
сообщает буквально следующее: «Данный объект представляет собой величайшую
угрозу для Империи и даже для всего человечества».
Оксам с трудом сглотнула слюну. Император все обернул так,
что выходило, будто Лаурент сам себя приговорил к смерти. Потом он процитирует
эти слова, чтобы оправдать свое решение. Теперь, когда монарх предупредил о
возможном развитии событий ее, он потом сможет сказать кому угодно, что до
принятия экстренного решения посовещался с членами совета. Целую планету
угробить без политического одобрения военного совета Император, конечно, не
мог, но зато запросто мог приказать уничтожить какой-то там жалкий фрегат.
Люди запомнят, что Император помиловал Зая. А то, что затем
он превратил его в мученика, только придаст случившемуся равновесие.
— Уверен, вы не станете распространять эти сведения,
сенатор. Закон о столетнем табу касается, безусловно, и нашего с вами
разговора.
— Конечно, ваше величество.
Кот спрыгнул с колен Оксам и, подойдя к Императору, потерся
о его ноги. Нара Оксам поднялась с кресла. Она не могла думать ни о чем, кроме
того, как сильно Император жаждет отомстить Лауренту Заю. Она вновь заставила
себя заглянуть в пустынную область его эмоций, попробовала понять, чего же он
так боится.
Но не увидела и не почувствовала ничего, кроме
удовлетворенности.
После церемонии прощания, шагая по оскорбительно сверкающему
саду, Нара думала об одном: она должна предупредить Зая. С двумя кораблями
сопровождения «Рысь» могла справиться — при условии, что ее капитан будет в
курсе происходящего. Но если он решит, что эти корабли высланы ему на подмогу,
тогда они сумеют расстрелять фрегат в мгновение ока.
И тут, когда взгляд Нары скользнул по зарослям алых цветов,
украшавших склон песчаного бархана, она вдруг увидела тот образ, который
прятался за самодовольством Императора. Чем дальше Нара уходила от леденящего
холода, исходящего от монарха, тем четче представала перед ней картина
происходящего.
Это была ловушка. Это была та самая ошибка, о которой
предупреждал ее Роджер Найлз. Все это не имело никакого отношения к Лауренту
Заю.
Императору была нужна она, Нара Оксам. Он каким-то образом
узнал об их отношениях, о том, что она уже выходила с ним на связь. Он знал,
что она захочет предупредить Зая.
И был прав.
У нее не оставалось иного выбора, как только войти в ловушку
с широко раскрытыми глазами.
Только так она могла спасти своего возлюбленного.
КАПИТАН
