— Они приступят к работе завтра в шесть утра.
— Это нелепо. И что мне делать? Совершать обход с
телохранителем?
— Я не думаю, что дело в тебе. Возможно, он мог бы
просто сопровождать тебя от дома до работы и обратно. Проблема касается меня.
— Я это знаю. — Ему было дурно от одной этой
мысли. А на следующее утро Мел все объяснила детям. Они слушали с широко
открытыми глазами, а она надеялась, что с ними ничего не случится и через
несколько дней этого человека поймают. Им просто надо немного потерпеть. Мэт
решил, что это превосходно, Марк был смущен тем, что его будет сопровождать
телохранитель в колледж, а девочки пришли в ужас. А когда они уехали в школу в
сопровождении полицейского, миссис Хан пришла наверх к Мел.
— Миссис Халлум? — Она всегда так произносила их
фамилию, и Мел повернулась к ней.
— Да, миссис Хан? — Питер все время называл ее
Хильдой, но Мел никогда так не обращалась к ней.
А та никогда не называла ее «миссис Мел», как это делала
Ракель в Нью-Йорке.
— Я хотела объявить вам, что в силу сложившихся
обстоятельств я ухожу.
Мел посмотрела на нее.
— Неужели? — Питер будет потрясен, а возможно,
даже рассердится на нее. Она нарушила порядок в их доме, но в этом была не ее
вина. — Я не думаю, что вы подвергаетесь опасности, находясь здесь, и, как
я уже объяснила детям утром, мы все время будем под защитой.
— Я никогда не работала в доме, где требовалось
присутствие полиции.
— Я в этом уверена, миссис Хан. Но если вы некоторое
время сможете сохранять спокойствие… — Мел должна была попытаться ради Питера.
— Нет. — Она решительно покачала головой. — Я
не желаю. Я ухожу сейчас же.
— Даже не предупредив нас?
Она отрицательно покачала головой.
— Ничего подобного не происходило здесь, пока была жива
жена доктора.
Жена доктора, конечно, была Анна. И тогда Мел не смогла
удержаться, чтобы с едва скрытой усмешкой не поиздеваться над ней.
— Представляю, какая, должно быть, здесь была
тоска. — Она приняла беспечный вид, а Хильда Хан пришла в ужас. Она даже
не подала Мел руку на прощание.
— Прощайте. Я оставила доктору письмо в моей комнате.
— Я прослежу, чтобы оно дошло до него. Вы даже не
хотите остаться, чтобы попрощаться с детьми? — Мел это казалось
несправедливым, но она знала, что они это переживут.
— Я не хочу оставаться в этом доме ни часа более.
— Прекрасно, — невозмутимо ответила Мел,
посмотрела ей вслед и чуть не закричала «ура!», когда закрылась входная дверь.
Но Питер вовсе не разделял ее ликования.
— Кто будет вести домашнее хозяйство. Мел?
У тебя на это нет времени.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, предполагая прочесть
в них обвинение, но там была скорее озабоченность.
— Мы найдем кого-нибудь еще. — Она позвонила
Ракели, но та отказалась приехать и настаивала, чтобы Мел побольше заботилась о
двойняшках. — А пока я могу сама заняться этим вместе с детьми.
— Великолепно. Кто-то там подкладывает бомбы, а тебе
придется заниматься стиркой и уборкой постелей.
— Ты тоже можешь помочь мне.
— У меня есть другие дела. — И еще он вынужден
терпеть телохранителя. Ситуация действовала ему на нервы, но проходил день за
днем, а человек, подложивший бомбу, так и не был схвачен. Последовали еще
четыре угрозы, и в столе Мел нашли неисправную бомбу. Даже Полю Стивенсу стало
жалко ее. Теперь он знал, что она беременна. У Мел появились черные круги под
глазами от бессонных ночей. Когда-нибудь его все-таки поймают, так было всегда,
но как скоро это случится?
— Мне жаль, что такое происходит с вами, Мел. — В
конце концов однажды он пошел на примирение и протянул ей руку.
— Мне тоже. — Она устало улыбнулась после
окончания передачи. Телохранитель все время стоял поблизости. Она постоянно
чувствовала его присутствие, а по утрам, когда дети уходили в школу, дом,
казалось, был полон полицейских. Это выводило Питера из себя, и они все время
ссорились. Он почти привык к собственному телохранителю, но остальные казались
ему «излишними».
— Как я понимаю, все их старания тщетны, — сказала
она Полю.
Он печально посмотрел на нее.
— Знаете, я ведь завидовал вам.
— Я знаю. — Она улыбнулась. И она понимала
почему. — Но вам, по крайней мере, не приходится бороться с этим.
— Я не представляю, как вы выдерживаете такое
напряжение.
— Больше всего я беспокоюсь за детей… за собственных,
за его… если что-нибудь случится хоть с одним из них, я никогда не прощу себе.
Это продолжалось уже целый месяц, и Мел всерьез начала
подумывать, что должна уйти с работы.
Она еще ничего не сказала Питеру, чтобы заранее не
обнадеживать его. Но пообещала самой себе, что, если в течение двух недель не
поймают того, кто подложил бомбы, она уйдет.
Поль Стивенс с ужасом размышлял об этом:
— Если я могу хоть чем-нибудь помочь…
Она отрицательно покачала головой, пожелала спокойной ночи и
поехала домой к своей семье, которая давно утратила прежнюю беспечность. Возле
дома стояли полицейские машины без опознавательных знаков, а в доме каждый знал
об опасности, которая с каждым днем подкрадывалась все ближе к ним.
— Как ты думаешь, они поймают его, мамочка? —
спросил ее в тот вечер Мэтью.
— Я надеюсь на это, Мэт. — Она держала его на
коленях, моля Бога, чтобы опасность не коснулась его… или любого из них… Она
перевела взгляд с Пам на двойняшек. Марк отсутствовал. И в этот вечер Питер
снова заговорил с ней об этом.
— Почему бы тебе не уйти с работы?
Ей не хотелось говорить ему, что она тоже начинает
склоняться к этому.
— Я не из тех, кто бросает свое дело только из-за
угроз. — Но ей в голову пришла другая мысль. — Что, если нам уехать?
— Куда?
Уже наступил июль, и она со вздохом подумала об этом, с
надеждой глядя на Питера.
— Может быть, отвезти всех на некоторое время в
Мартас-Винъярд? — В этом году она не арендовала дом, но, вероятно, еще
могла снять его на несколько недель или какой-нибудь другой. Но он отрицательно
покачал головой.
— Для тебя это слишком далеко. — Она уже была на
четвертом месяце беременности. — И я совсем не смогу видеться с тобой.
Почему бы не отправиться куда-нибудь поближе?
— Это лишит поездку всякого смысла.
Сама мысль об этом изнуряла ее, и она поражалась, сколько
денег студия тратит на телохранителей, но они не скупились на нее. И, конечно,
не их вина, что телохранители действовали ей на нервы. В то утро, когда она
налила стакан молока для Мэтью, один из них попросил ее:
