Да, конечно. Джеймс именно так и считал, но тем не менее ответил:
— Нет. — Он улыбнулся с мальчишеским очарованием, как надеялся. — Я рассчитываю, что вы будете хранить мои секреты и в то же время посвящать меня в чужие.
Николь рассмеялась, расценив его слова как шутку, хотя он говорил довольно серьезно. Джеймс вдруг подумал, что ему в конечном счете нравится ее скрытность. Это означало, что он может не беспокоиться и беседовать с ней свободно.
— У Найджела прямо противоположное мнение относительно английского права на все и вся в Африке. Включая живых людей. А золото, которое я привез королеве, он никак не может выпустить из рук.
Они плыли по излучине реки под деревьями. Джеймсу приходилось постоянно наклоняться, поэтому он пустил лодку по течению.
Николь заметила:
— Я видела его. Слишком много золота, сказала бы я.
— Да, когда люди смотрят на него, то говорят: «Удивительно, как его много». Я чувствую,
что рано или поздно мне придется ответить Азерсу и другим, откуда это золото, где живут вакуа.
— Думаю, вы не смогли бы выбраться оттуда без туземцев.
— Совершенно верно, — ответил он. Некоторое время они плыли молча. Затем Николь проговорила:
— Вы поделитесь? — На ее лице появилось забавное выражение.
Низкие ветви нависли прямо над ними. Джеймс схватился за них, чтобы с их помощью остановить лодку. Он оперся на свой шест и, посмотрев на Николь, сказал:
— Когда я пришел в сознание после нескольких недель болезни, то обнаружил, что мои часы остановились.
Она смотрела на него из-под веток, бросавших тень на ее лицо. Джеймс заметил только вежливый интерес, но не увидел понимания.
Он объяснил:
— Я не мог вычислить, на какой долготе я нахожусь. — Он рассмеялся и затем добавил: — А зеркало, объектив и прочие детали от моего секстанта, как и детали от нового теодолита, висели в ушах, на шеях и поясах туземцев. Я лишился возможности ориентироваться.
После минутных раздумий Николь сказала то, что, по мнению Джеймса, мог подумать любой:
— Но у вас должно было быть какое-то представление о том, где вы находились.
— Да. Где-то в Центральной Африке. — Он фыркнул. — Если честно, я потерялся и за всю жизнь не смог бы вычислить место пребывания. — Джеймс вздохнул и продолжил: — Позже я вспомнил о небе.
— О небе?
— О звездах. Ночное небо часто бывало чистым. Оно было необычайно красивым. — Он посмотрел на Николь, ожидавшую продолжения. — Меня сейчас осенило. Есть книги, в которые я могу заглянуть...
— Вы могли бы определить, где находились?
— Нет, — Джеймс почувствовал, как залился румянцем смущения: его лицо горело, — я только предполагаю, что смогу.
— Вы же знаете! — настаивала Николь. Она восхищенно рассмеялась. — Вы узнали широту по звездам и смогли вычислить остальное.
Очевидно, было легче ввести в заблуждение себя, чем ее. Как он понял, женщины более восприимчивы. Вместо тревоги Джеймс почувствовал облегчение. Боже, она поняла. Хоть кто-то понял. Он мог теперь говорить об этом с кем-то, кому доверял. Стокер думал, что должен знать, где живут вакуа.
Она немедленно перешла от своего умозаключения к вопросу:
— Почему вы не рассказали об этом?
— Потому что верил, что племя, спасшее меня, обитало неподалеку от того места, где мы собирали образцы.
— И что?
— А что вы знаете о поисках алмазов в Африке?
Николь была сбита с толку его вопросом.
— Я знаю, что несколько огромных алмазов были найдены в Африке. Один — «Звезда Южной Африки», по-моему, весом больше...
— Восьмидесяти трех с половиной каратов. Граф Дадли заплатил за него двадцать пять тысяч фунтов стерлингов.
— Так много?
— Конечно. И среди речных старателей, и тех, кто копается в земле в Южной Африке, сотни тысяч европейцев. Они добывают из ее недр алмазы. Я видел шурфы в земле. Это целые пещеры. Лошади вытаскивают породу в корзинах, а сами копи затянуты таким количеством веревок, что смотрятся как гигантская паутина. А сейчас поговаривают о паровых машинах, которые заменят там лошадей. И что вы думаете, как сказывается такое вторжение на туземных племенах?
Николь нахмурилась. Она моментально поняла, что самые худшие его опасения могут оправдаться. И поняла всю сложность проблемы, перед которой он теперь стоял.
— Вы нашли золото, — сказала Николь, — но боитесь рассказать кому-нибудь об этом. — Помолчав, она добавила: — И что вы намереваетесь делать?
Джеймс без раздумий ответил:
— Я намереваюсь досконально и честно описать геологию исследованного нами региона. — Сказав это, Стокер вздохнул. — Что, увы, должно доказать, что там золота неизмеримо больше, чем в юго-западной части Африки. Больше, чем люди находили когда-либо на поверхности Земли. — Джеймс отодвинул ветки деревьев, воткнул шест в дно реки и движением тела продвинул лодку по воде, прежде чем снова заговорил: — Когда я опубликую свои открытия, мир узнает о них. Но... — он запнулся, — но я постараюсь оттянуть это настолько, насколько возможно. Нет смысла посылать людей в неожиданно обнаруженные земли и позволять им там все перекопать только из-за зыбкой надежды найти что-либо. Земли вакуа перероют в считанные недели.
Джеймс ждал, что она ответит.
— Вы никому не говорили о вашем решении, не так ли?
Джеймс нахмурился, глядя на Николь, затем посмотрел в сторону.
— Нет. Это трудновыполнимое решение.
Они снова поплыли по течению и вскоре приблизились к небольшому деревянному мостику. Джеймс подвел лодку к нему очень мягко, ощутимым был только легкий толчок о сваи. Николь повторила то, что уже однажды говорила ему:
— Африка изменила вас.
Джеймс посмотрел на Николь. Ее волосы сияли на солнце. И глаза тоже: они лучились теплотой и мудростью. Такой чарующей и нежной улыбки он еще никогда не видел.
— Поэтому вы молчите?
Чего Джеймс опасался? Конечно же, того, что она права. Его беспокоило, что в Африку он отправился англичанином, а вернулся оттуда совершенно другим человеком. Без сомнения, ему было трудно. Африка. Он пытался стереть отпечаток, который она на него наложила, но это было равносильно попытке стереть с лица Земли этот огромный континент. Его опыт каким-то образом препятствовал его возвращению к привычной жизни в Англии.
Джеймс помог Николь подняться на пристань. Дэвид ждал их в маленьком чайном домике у поворота дороги. Увидев их прибытие из окна, он вышел, чтобы встретить Николь и Джеймса на гравиевой дорожке. Стокер познакомился с ним три дня назад. Дэвид был привлекательным, скромным молодым человеком, удивительно похожим на свою мать.
