По дороге с ней не разговаривали, на ее вопросы не отвечали. Оксана недоуменно разглядывала своих молчаливых спутников, но те смотрели строго перед собой своими оловянными глазами, так что на их лицах ничего не удавалось прочесть. Зато у нее получилось немного успокоиться и взять себя в руки.
Через десять минут ее ввели в знакомый подъезд, провели мимо дежурного прапорщика к двери двадцать восьмого кабинета и втолкнули внутрь.
Майор Ступников сидел в прежней позе за своим столом. Его волосы казались растрепанными больше прежнего, да и беспорядок в кабинете стал еще более вопиющим. Второй полицейский, краснощекий толстяк, стоял перед окном, поливая алоэ в горшке из маленькой пластмассовой леечки оранжевого цвета.
– Задержанная доставлена! – отчеканил молодой человек, который привез Оксану, и беззвучно удалился.
Ступников ее молча разглядывал.
– Это что – обязательно было так обставлять? – спросила Оксана, когда молчание стало невыносимым. – Я бы пришла к вам сама, если уж это так необходимо! Хотя не вижу в этом такой надобности. Прошлый раз я вам рассказала все, что знала...
– Нет, Оксана Николаевна! – зловеще заговорил наконец майор. – Вы рассказали нам далеко не все!
– Что за тон? – возмутилась Оксана. – В чем вы меня обвиняете?
– Покажи ей, Мухин! – майор повернулся к своему краснощекому напарнику.
Тот с важным и значительным видом поставил свою леечку, вытер руки платком, подошел к своему столу и достал из ящика какой-то обгорелый лоскуток. Передав этот лоскуток майору, он сел за свой стол и выжидательно уставился на Оксану.
– Гражданка Карасева, вам это знакомо? – строго проговорил Ступников, разгладив лоскуток и показав его Оксане.
– Что это? – Оксана наклонилась над столом, разглядывая обгорелую тряпочку.
Края ее почернели, но в центре можно было угадать прежний серо-коричневый цвет, и даже удалось разглядеть наклонную латинскую букву «L».
– Так как – узнаете? – повторил майор. – Или нужно освежить вашу память?
– Не знаю... кажется, это обрывок сумки... – предположила Оксана. – Возможно, это была сумка фирмы «Luis Vuitton»...
– Ну вот, она вспомнила! – подал голос толстяк Мухин. – Даже без нашей помощи вспомнила!
– Верно, это обрывок дорожной сумки «Luis Vuitton», – одобрительно проговорил майор, как будто похвалил отличницу за правильный ответ. – У вас ведь была именно такая сумка, Оксана Николаевна?
Оксана замешкалась, и Мухин, вскочив из-за стола, выпалил:
– Бесполезно отрицать! Проводник сообщил нам, что у вас была именно такая сумка.
– Да я и не отрицаю. – Оксана пожала плечами. – У меня была похожая сумка, возможно, это клочок от нее... а почему это так важно?
– Почему это так важно? – повторил майор, выразительно переглянулся со своим напарником и продолжил мягким, доверительным голосом: – Оксана Николаевна, вы нам по-прежнему не хотите сделать никакого признания? Честное слово, этим вы сэкономили бы время и себе, и нам! Не хотите?
– Мне не в чем признаваться! – отрезала Оксана. – Не понимаю, чего вы от меня хотите!
– Не понимаете... – протянул майор. – Да все вы понимаете!
Он побарабанил пальцами по столу и проговорил совсем другим тоном – сухим и неприязненным:
– Все это время работали наши эксперты. Они разобрали остатки обгоревшего вагона, в особенности тех трех купе, которые особенно сильно пострадали. Они буквально по кусочкам собрали багаж пассажиров, которые ехали в этих трех купе. И большую часть сумок и чемоданов удалось восстановить. То есть понятно, все вещи разорваны взрывом, обгорели, сильно повреждены, но их удалось реконструировать. Все, за одним исключением.
Майор замолчал, выжидающе глядя на Оксану. И она наконец не выдержала и спросила:
– За каким же именно исключением?
– За исключением вашего багажа! – ответил вместо шефа Мухин. – От вашего багажа осталось всего два маленьких клочка ткани – этот и... и еще один.
– И что же это значит? – растерянно спросила Оксана, пытаясь понять, к чему ведут полицейские.
– Это значит, гражданка Карасева, – жестко проговорил майор, – это значит, что ваш багаж находился в самом эпицентре взрыва. А проще говоря – именно в вашем багаже находилось взрывное устройство.
– Чушь какая-то... – пробормотала Оксана. – Я что, по-вашему, похожа на террористку?
– А что – вы думаете, все террористки ходят, до глаз закутавшись в черный платок? – включился в разговор краснощекий Мухин. – Если бы все было так просто! Нет, Оксана Николаевна, они замечательно умеют маскироваться!
– Кроме того, – майор неодобрительно покосился на своего помощника, – кто вам сказал, что в этом поезде совершен именно террористический акт? Мы, конечно, рассматриваем разные варианты, но на данный момент наиболее вероятным представляется заказное убийство, так что мы ищем не террориста, а убийцу-контрактника...
– А на убийцу я, значит, похожа... – протянула Оксана, но на этот раз на ее слова не прореагировали.
– И хочу обратить ваше внимание еще на один очень важный момент, – снова заговорил Мухин.
На этот раз майор Ступников его не прервал, видимо, у них было заранее условлено, кто и в какой момент будет произносить очередную реплику.
– Мы сказали, – продолжил Мухин, – что от вашего багажа остались два клочка ткани. Этот и еще один...
Мухин произнес эти слова зловещим тоном и замолчал. Видимо, он ждал, что Оксана зарыдает, забьется в конвульсиях и во всем признается под давлением неопровержимых улик. Она, однако, только недоуменно пожала плечами:
– Ну, два клочка или один – какая разница?
– А такая, Оксана Николаевна, – подхватил Ступников, – такая разница, что на втором клочке ткани наши эксперты обнаружили частицы пластита. Знаете, что это такое?
– Взрывчатка, – уверенно ответила Оксана.
– Она знает, – обрадовался Мухин, переглянувшись с шефом, – еще бы ей не знать!
– Еще бы мне не знать, – согласилась на этот раз Оксана. – Еще бы не знать, если эту взрывчатку упоминают в каждом боевике или триллере! Да если вы спросите любого современного ребенка в детском саду, он вам и то сразу же скажет, что такое пластит!
Полицейские снова переглянулись, на этот раз разочарованно.
– Тем не менее пластит, найденный в вашей сумке, – это улика, и очень серьезная улика, Оксана Николаевна! – произнес майор после затянувшейся паузы. – В сочетании с тем, что вы очень своевременно ушли из вагона, якобы на встречу с каким-то мифическим Логиновым, это может послужить веским доказательством вашей вины!
– Логинов – не мифический... – возразила Оксана, но тон ее был неуверенный.
