У бакалавра Элио Котиаса глаза полезли на лоб, он пытается высвободиться из рук Бады. Что бы значило это сообщение и почему положением в зоне встревожены власти? Из приёмника льётся ностальгическая неаполитанская песня. Захваченный требовательной любовницей в плен, инспектор молит её: минутку, моя дорогая, и пытается найти другую станцию в надежде услышать новые сообщения. Наконец находит:
«…Перемен нет, хотя полиция получила подкрепление кавалерии. Забастовка продолжается, наш репортаж продолжится с места событий, с минуты на минуту мы начнём передачу из Масиэла, где сосредоточены силы полиции. Держите свои приёмники настроенными на волну радиостанции „Абаэтэ“ в ожидании новых сообщений».
Взбешённая Бада отшвыривает радио. Инспектор в панике, он должен уходить, так велит его служебный долг. Она хватает его, пытается побудить к действию, но успеха не имеет. Элио уже не способен, у него нет времени, сил, желания, всё это видно простым глазом. Он должен ехать в инспекцию, выяснить, что происходит, понять тревожащие известия, занять пост командующего, ведь он же инспектор полиции нравов.
— Я должен идти немедленно, моя дорогая. Отпусти меня, сделай милость!
Но Бады он не знает, не знает силы её желания.
— Слабак!
Она падает на него, инспектор не в силах противиться — несчастная потаскуха с бешенством матки. С пола из приёмника доносятся слова: «Мы ведём репортаж из Пелоуриньо. Полиция решила открыть двери увеселительных заведений силой».
42
Держа под руку Камила и смеясь по любому поводу, Аналия хлопает в ладоши, видя, как по улице маршируют девочки и мальчики из коллежей в честь европейского праздника весны, и вспоминает своё школьное время, ещё до работы на фабрике тканей и до доктора Браулио, посвятившего её в тайны жизни.
Пообедали они в ресторане «Порто», с португальской кухней, а чтобы всё было как в Португалии, студент взял к треске молодое вино и поднял тост за вечную любовь. Выходя из ресторана, он купил Аналии букет фиалок, которые она тут же приколола к своему белому воздушному платью. Но чтобы это сделать, остановилась около бюста умершего журналиста Джиованни Гимараэнса и под покровительственном сенью хроникёра жизни народа и города разрешила поцеловать себя Камилу поцелуем влюблённого. Чувствуя себя чуть-чуть пьяной, Аналия всё время смеялась, пока они медленно гуляли по городу.
Под предлогом необходимостибыть на факультете Камил оставил своего старика в его антикварной лавке в одиночестве и проводил день в обществе Аналии. Впервые за два года их связи Камил и Аналия весь день вместе. Как правило, они встречаются на рассвете, когда уходит последний её клиент, и остаются в постели до первого солнечного луча — Камил обязан просыпаться дома, пить кофе с родителями.
Взявшись за руки, они беззаботно, довольные жизнью, бродят по городу. Потом устраиваются на траве у Маяка гавани, перед тем выпив в «Амаралине» кокосовой воды и съев фасоль. Искупавшись в море, они сидят и смотрят на закат. Счастливые молодые люди!
Они ничего не знают ни о событиях в городе, ни о приходе в порт Баии американских кораблей, ни о прибытии полиции в Масиэл, Пелоуриньо, Табоан — зону проституции. С пляжа, где они смотрели на закат, они поднимаются к Питубе. Прежде чем войти в ресторан Жангадейро, где они поужинают мокекой с пивом, Аналия попытала свою судьбу, взяв из клюва зелёного попугайчика бумажку:
Кто хочет выбрать себе жениха, пусть выбирает его по шляпе: если шляпа набекрень, значит, новобранцем он не станет.
Они смеются безо всякой причины. Этот день закрытой корзины, когда, согласно календарю, в Баии празднуют весну, самый счастливый в их жизни.
43
В Управлении по делам игр и нравов комиссар Лабан Оливейра излагал план действий:
— Положитесь на меня. Я заставлю этих девок работать, чего бы это ни стоило. Или они прекратят забастовку через час, или я не Лабан де Оливейра и сменю своё имя.
При имени этом трепещут проститутки, сводники и сводницы, нарушители закона и даже невинные граждане — все, кому доводилось попадать в руки этого поборника морали и нравственности. В народе поговаривали о совершаемых полицией убийствах, о трупах, которые хоронили втайне, как о всяких прочих ужасах. Но найдутся ли подтверждающие документы содеянного, если вдруг газеты опубликуют некоторые из обвинений?
В этот вечер вид комиссара, вышедшего из себя, наводил ужас даже на его товарищей по работе. Взгляд его был устрашающим, иначе не скажешь. Впечатлительный инспектор Котиас, именуемый полицейскими слюнтяем, чувствует себя плохо и принуждённо смеётся, принимая решения. Желудок что-то сжимается, к горлу подкатывает рвота. Он с трудом берёт себя в руки, старается взбодриться после вымучившей его встречи с сумасшедшей Бадой. Стараясь смягчить обстановку, джентльмен от полиции предлагает назвать операцию «Радость возвращения к труду». Однако уже упоминавшийся поэт Иеова де Карвальо чуть позже в репортаже, комментирующем события, назовёт её «чудовищно злой насмешкой, достойной Гитлера и нацистов».
44
В баре «Элита», или «Гулящих», пусть называют как хотят, хозяина это не волнует, комиссар Лабан готовится провести последнее совещание своего штаба перед кампанией против мятежных сил порока; Камоэнс Фумаса, наркоман и торговец, пытается получить причитающиеся ему деньги за партию маконьи. С исчезновением Вавы детектив Кока потерял место, где мог спрятать такой товар и получить сумму дли пятидесятипроцентного аванса. Остальное после получения долларов от моряков, которые хорошо погуляют по берегу. Доллары! Мечта о них улетучивается как дым, и всё из-за чёртовых девок. Комиссар устремляет устрашающий взгляд на наглеца, осмелившегося попросить денег, но того не так-то просто испугать: он в дыму наркотика.
В разбитом «бьюике», возившем его бесцельно по городу, ему пришла блестящая мысль, и почему пришла так поздно? Он приказал ехать на Ладейру-до-Бакальяу и там выгрузить маконью в одном из домов. Потом вместе с Камоэнсом в том же «бьюике» он отправился к тем, кому поручалась торговля травкой, с приказом отправляться в Бакальяу и ждать там его распоряжений. Как только порядок с девками и увеселительными заведениями будет восстановлен, он направит им записку, с тем чтобы они разбрелись по зоне и собирали доллары. Будьте сознательны. Вознаграждение — по окончании работы: комиссионные и маконья. Вроде бы всё в порядке, вот только Камоэнс желает получить все деньги сразу.
— Скройся с глаз моих! — кричит комиссар.
Но торговец маконьей чувствует, что не выдержит напряжения, если не закурит травку. Ему, пожалуй, следует вернуться в Бакальяу, обойти стоящих на посту, забрать свой товар, погрузить в «бьюик» и увезти. Но для храбрости надо выпить.
45
В то время как комиссар продумывает детали полицейской акции по срыву забастовки проституток, получившей столь красивое название «Радость возвращения к труду», слухи, одни других тревожнее, порождённые сообщениями радиостанций, ползут по городу.
