Маркиз де Мортемар тоже закрылся у себя. Кинулись за распоряжениями к начальнику охраны, но Пьер Рю и сам не знал, чего ожидать, и велел оставить все как есть до появления графа.
Предчувствие недоброго овладело всеми и заструилось шепотками в воздухе, как дымок от разгорающегося огонька, грозящего перерасти в пожар. «Его милость, должно быть, с ума сошел!» «С женой разговаривает!» «Призраки явятся сегодня, помяните мое слово!» «Слыхали – Матье пропал? Дурнушка Мари ходит сама не своя, ищет его». «Должно быть, покойницы поманили его за собой, он и сгинул!»
Гуго де Вержи вышел, когда солнце клонилось к закату. И голосом бесцветным и сухим, как песок, сообщил ожидавшим людям, что его младшая дочь, Беатрис, не выдержав угрызений совести, наложила на себя руки.
После этих слов он вновь скрылся за дверью. Ни об омовении тела, ни о молитве над покойной – ни о чем не распорядился больше Гуго де Вержи.
Эта третья смерть, а более всего то, как было сказано о ней, потрясла людей. Тщетно Бернадетта пыталась удержать кухонную прислугу. Все до единого сбежали, охваченные ужасом, словно смерть шла за каждым из них по пятам.
Осталась только нянюшка Коринна. Она билась об пол и кричала, что граф прикончил собственную дочь, пока ее не оглушил начальник охраны ударом могучего кулака.
Маркиз де Мортемар поднялся следом за графом на сторожевую башню.
– Час близок, Гуго.
Оба одновременно взглянули на ночное небо.
К полуночи распогодилось. Мортемар выдохнул и перекрестился. Небеса должны быть совершенно безоблачны, чтобы они могли увидеть отражение луны; кто знает, подействует ли слово, обращенное к камню, если хотя бы малейшая тень закроет серый диск.
Его астрономы предупреждали, что даже в ясную ночь пепельная луна может не появиться, и не в их силах предсказать, случится это или нет. Прежние многолетние наблюдения показывали, что при схождении Кроноса и Марса ее замечали почти всегда.
Но лишь почти. Почти!
Звезды сияли так, что за ними не было видно неба. Млечный Путь серебрился и сверкал, будто там, наверху, в черных ночных водах огромный рыбий косяк шел на нерест, выгибая перламутровые спины.
– Ты когда-нибудь видел такое, Гуго?
– Нет, ваша светлость.
Мортемар положил ладонь на камень, спрятанный под камзолом. Будет ли знак, что схождение близко? Отзовется ли камень на его прикосновение, когда слово будет произнесено?
Жан Лоран не раз задавал себе вопрос, отчего не положился целиком на волю провидения. К чему многолетний заговор? Он мог не интриговать, не искать сторонников, не рисковать их жизнями, не рисковать своей собственной, в конце концов! Гуго де Вержи, когда они были в самом начале пути, добывал деньги для тайного общества, грабя окрестные замки под видом разбойника, и очень быстро ввел окрестных жителей в такой страх, что прозвище «Головорез» боялись произносить вслух. Правда, Жан Лоран в душе подозревал, что Гуго не только пополняет их казну, но и удовлетворяет свои темные желания. Он не возражал. Тем более, после оказалось, что сама судьба хранила его соратника, поведя этим путем: его родной брат, ученый затворник, тайно женился и произвел на свет ребенка. Это означало, что богатства отца не перепадут младшему сыну. Что бы делал оставшийся без огромного наследства Гуго де Вержи, не будь у него в запасе личины Головореза?
Жан Лоран вскинул голову. А сам, он сам каким хотел бы прийти к королевскому трону? Предводителем заговорщиков, познавшим верность и предательство, испытавшим взлеты и падения, готовым жертвовать всем и знающим цену жертвам? Или безвестным ничтожеством, двадцать лет ждавшим мига, когда можно произнести заветные слова?
Маркизу был известен ответ. Он хотел получить власть, зная при этом в глубине души, что получил бы ее и без камня.
– Не странно ли, Гуго? – глухо проговорил он. – Где-то там огромные небесные тела, чей размер не охватить разумом, влияют на судьбы, преломляют ход истории, а мы здесь, внизу, видим всего лишь сближение двух светящихся точек величиной с булавочную головку. Астрономы говорят, человек не может узреть в этом ничего значительного.
Гуго де Вержи издал тихий смешок.
Удивленный Жан Лоран обернулся к нему.
– Ничего значительного? – Гуго покачал головой. – Или астрономы слепы без своих приборов? Взгляните, ваша светлость! – он указал наверх. – Впервые я вижу своими глазами такое великолепие. К чему искать две светящиеся точки, когда сами небеса возвещают нам, ничтожным, что близится заветный час.
– Что, если луна не появится?
– Простите мою неучтивость, ваша светлость, но вы так же говорили о камне, когда он пропал. Однако камень сам пришел в ваши руки. И так же придет луна. Уже очень скоро.
Оба замолчали. Густой сумрак обволакивал башню. Земля погрузилась в сон. А над спящими лесами и полями мерцали бесконечные россыпи звезд.
– Смотрите! – приглушенно вскрикнул Гуго. – Вон там!
Высоко над лесом был вбит узкий клин черноты – едва ли не единственное место на всем небосклоне, где почти не было звезд. И в самой середине этого клина Мортемар увидел две круглые точки, одну вдвое больше другой.
– Схождение… – благоговейно прошептал он.
Точки приближались друг к другу. Жан Лоран де Мортемар и Гуго де Вержи застыли, не сводя с них глаз. Маркиз сорвал с шеи мешочек и вытряхнул камень на ладонь.
– Что, если призрак луны появится и сразу исчезнет? – прошептал он. – Я должен быть готов произнести слова.
Его внезапно охватила неуверенность. Он, столько раз представлявший, как это случится, именно сейчас осознал, что все это должно сопровождаться каким-то особым ритуалом, а подлая швея утаила от них самое важное. Не может же он, в самом деле, шептать свои слова, прижимая губы к холодному камню! Куда он должен кричать их? В небо?!
– Сейчас, – с непонятно откуда взявшейся уверенностью вдруг сказал Гуго де Вержи. Он выпрямился. Не на схождение планет был обращен его взор, а выше, где под созвездием Рыб вдруг соткался из света звезд странный бледно-серый расплывчатый круг.
– Это оно! – не веря себе, произнес Мортемар. – Луна вот-вот появится!
Они переглянулись. Жан Лоран почувствовал, что графа колотит как в лихорадке, и не сразу понял, что это дрожь его тела передается Гуго.
– Готовьтесь, ваша светлость, – одними губами произнес граф. – Только не торопитесь. Луна должна проявиться целиком.
Мортемар затаил дыхание. Узкий желтый серп высветился в нижней части круга – тоненький ломтик нарождающейся луны. Он становился все ярче и ярче, а бледный диск над ним зрел, наливаясь цветом. И наконец огромный серо-голубой шар повис в небе, точно гигантский фантастический плод, опущенный божественной рукой в сияющее золотом блюдце.
Гуго де Вержи хотел сказать что-то маркизу, но губы его шевелились беззвучно, как у рыбы.
