– Между прочим, есть кое-что. Похоже, что Девайн и ее пиаровский босс Таккер занимаются нелегальным бизнесом с Северной Кореей.
– С Северной Кореей? – Президент просветлел. – Ха, черт побери. Почему сразу не сказал? Хорошая работа, Бак. Мастерская работа. Хо-хо. Ты хитрый подлюга у меня, Бакки.
Президент ухмыльнулся. А Бакки подумал: Он решил, что я ввел это туда.
– Сэр, я был бы рад получить лавры, но этот факт имеет место… э… фактически. То есть реально. Они нашли это в компьютерах.
Президент был удивлен.
– Вот как. Ну что ж. Отлично. Даже лучше. Значит, ФБР может ее взять за жопу и отправить за решетку?
– Видите ли, сэр, они все-таки не продавали северокорейцам самолеты F-16 или крылатые ракеты.
Президент нахмурился.
– А что они им продавали?
Бакки постарался, чтобы звучало как можно более зловеще.
– Сэр, эта парочка сговаривалась с правительством Северной Кореи, страны, открыто враждебной Соединенным Штатам, о том, чтобы, – он сделал паузу, откашлялся, – провести турнир по гольфу.
– По гольфу? Ты сказал – турнир по гольфу?
– Да, сэр. Это же надо – так надругаться над одним из самых демократических видов досуга в цивилизованном мире! Тоталитарный турнир по гольфу. В Пхеньяне. На вражеской территории. Якобы ради – я цитирую – мира и взаимопонимания. А на самом деле чтобы придать приличный вид зверскому режиму. Прикрыть его харю большой улыбающейся маской. Одному богу известно, на что еще они могли пойти. Это не шутки, сэр. Не шутки.
– Да всем начхать будет на какой-то там турнир по гольфу! Черт возьми, Бакки, я было подумал, что они продавали им обогащенный плутоний, или бациллы сибирской язвы, или…
– ФБР, похоже, считает, что это серьезно. Заголовок хотите услышать? СОВЕТНИКИ ДЖЕППЕРСОНА НА ЖАЛОВАНЬЕ У СЕВЕРНОЙ КОРЕИ.
Президент поразмыслил.
– Что ж, такой заголовок мне очень даже нравится.
– Еще бы. – Уф, пронесло.
Раздался скрип президентского кожаного кресла.
– Но такой заголовок не стоит пускать в ход раньше времени. Его надо приберечь до подходящего момента. Например…
– До первичных выборов в Нью-Гэмпшире?
– Или даже позже. Передашь это пожелание нашим добрым друзьям фэбээровцам?
– Я трясу, начальник! – радостно воскликнул Бакки. – Я трясу!
Это была реплика из фильма «Хладнокровный Люк», где арестант, зайдя за куст помочиться, должен трясти его, показывая конвоиру, что он не убежал. Бакки много раз ее повторял в те горячие деньки, когда они вдвоем с губернатором Пичемом летали по стране на одномоторной «сессне», делая по дюжине предвыборных посадок в день. Тогда Пичем хохотал и хохотал над этой фразой, где ирония и подобострастие сочетались в нужной пропорции. Теперь же он бросил своему верному оруженосцу только: «Хорошо» – и вернулся к бумажной работе. Он писал прочувствованное личное обращение к директору Федерального резервного банка с просьбой не повышать базисную ставку до 20 %.
Бакки отправился к себе в кабинет, усталый до предела и с ощущением, что не получил полной благодарности за верную службу. Он ослабил галстук и стал смотреть электронную почту. Его ожидало триста посланий, в том числе одно от помощника с пометой: «Срочно! Прочтите как можно скорее».
Он открыл письмо. Там содержалась ссылка на заметку в онлайн-издании «Йель дейли ньюс». Что, к чертям, такое важное может быть в университетской газетенке? Он пошел по ссылке и прочел заметку.
– Ох, – произнес он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Дрянь какая.
Джин, секретарша Фрэнка Коуэна, позвонила ему, когда он ехал домой от яхтенной стоянки (в бардачке «Энцо Феррари» у него был запасной телефон).
Она прочла ему заметку из онлайн-версии «Йель дейли ньюс». Когда дошла до слов несчастного Бойда, признавшего под запись, что «да, мой отчим разрулил как бы это дело, подбросил им, не знаю, доллар-другой, в общем, сделал предложение, от которого нельзя отказаться. Он продвинутый по этой части», Фрэнк до того разъярился, что ему ради своей же безопасности пришлось остановить «Энцо» на обочине и сделать несколько глубоких вдохов.
Далее в заметке Кейна говорилось:
«Официально Йель ситуацию пока не прокомментировал, однако в отделе развития сказали, что „мистер Коуэн был и остается чрезвычайно щедрым спонсором Йеля“. Декан Джон Уилкинсон не ответил на мои неоднократные звонки с просьбой прояснить нынешний академический статус Бейкера».
– Всё? – простонал Фрэнк.
– Да, мистер Коуэн. Между тем было довольно много звонков. Мистер Трамбл из Белого дома: «Срочно, просьба позвонить не откладывая». Ректор Йеля мистер Райгелют: «Срочно, прошу позвонить при первой возможности».
Фрэнк нажал отбой и задумался, кому звонить первому. Эни-бени…
– Бак! Фрэнк.
– Фрэнк! Мать честная.
– Ну что мне сказать? Сучонок репортеришка.
Фрэнк готов был уже выдать серию ругательств в адрес кретина пасынка, как вдруг его осенило.
– Ну что мне сказать? – повторил Фрэнк. – Люблю я этого остолопа. Он мне как родной сын.
Молчание. Фрэнк ждал, желая понять, поразила ли цель эта стрела вдохновенной лжи.
– Это очень, э, благородно с вашей стороны, Фрэнк.
– Ну, я и поступил по-старому, по-вашингтонски, – сказал Фрэнк. – Видишь проблему – вывали на нее побольше денег и посмотри, что получится. Доказать они ничего не докажут. Быть щедрым – не преступление у нас пока что.
– Фрэнк, – сказал Бакки. – Я вообще-то о другом хотел с вами поговорить.
Фрэнк забыл с самого начала включить записывающее устройство. Он сделал это сейчас.
– Да? Я слушаю.
– Насчет этого дела, которое мы обсуждали. ФБР и компьютеры.
– Какие компьютеры?
Бакки стало немножко не по себе. В трубке слышен был шум проезжающих машин, и это значило, что Фрэнк разговаривает по сотовому. Бакки не любил откровенничать при таком способе связи.
– В «Уок-н-ролле». Помните?
– А, это. Да. Помню. И что?
– У меня создалось впечатление, что вы согласились осуществить то, о чем мы говорили.
– Осуществить? Что именно?
Бакки стало уже сильно не по себе.
– Фрэнк!
– Да, Бакки?
– Вы… записываете этот разговор?
– Я все свои телефонные разговоры записываю. И вообще все разговоры. Даже те, что происходят в дрянных китайских ресторанчиках в Арлингтоне.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего. Пока ничего. Я буду на связи. Передайте президенту, что я с нетерпением жду избирательной кампании. Честно говоря, мне хочется в ней участвовать. Самым непосредственным образом.
