– Я думала, у меня сердце выскочит, – пробормотала Флоренс.
Водитель тоже был сам не свой. Бобби похлопал его по спине и заговорил дружелюбным тоном:
– Ты справился, друг. Все хорошо. Еще несколько минут – и все закончится. А ты потом будешь рассказывать эту замечательную историю своей жене и своим де…
В этот момент глаза водителя неожиданно укатились куда-то вверх, и он рухнул всем телом на руль. Машину швырнуло прямо навстречу огромному грузовику.
Бобби схватился за руль и резко повернул его, чудом сумев избежать столкновения с грузовиком. Флоренс упала с носилок в кучу медицинских принадлежностей.
– Какого черта!
Бобби одновременно управлял машиной, тянулся левой ногой к тормозу и вытаскивал из-за руля потерявшего сознание водителя. Флоренс освободилась от опутавших ее трубок и решительно поползла в переднюю часть машины. «Скорая помощь» тем временем с треском проломила деревянный барьер и выскочила на встречную полосу. Теперь даже случайному наблюдателю было бы ясно, что с этой машиной не все в порядке.
Неимоверным усилием Бобби сумел-таки столкнуть водителя с кресла на пол и втиснуться за руль, взяв на себя управление «скорой помощью», которая мчалась теперь прямо на бензовоз. Всполохи мигалки и вой сирены давали «скорой» некоторое преимущество. Движущийся навстречу транспорт уступал дорогу, съезжая на обочину. Однако вскоре послышались другие сирены. А когда Флоренс перебралась через тело водителя на пассажирское кресло, она услышала доносившиеся из рации сердитые голоса, которые обращались к водителю и требовали немедленно остановиться.
– Держись! – сказал Бобби, выкручивая баранку и нажимая на тормоз.
«Скорая» развернулась, однако неожиданно сильно накренилась и встала на два колеса. Несколько секунд, показавшихся им вечностью, она балансировала в таком положении, а потом чудесным образом опустилась на все четыре колеса.
Теперь, по крайней мере, они двигались в правильном направлении, хотя к этому моменту ими заинтересовались уже несколько бронированных автомобилей с пулеметами на турелях.
Бобби охарактеризовал явно ухудшающуюся ситуацию сухим и точным языком профессионала:
– Нам трындец.
Он свернул на эстакаду, перед которой возвышался плакат ТЕРМИНАЛ ОТЛЕТОВ. Машины с охраной все еще находились в нескольких сотнях метров позади, но расстояние это сокращалось очень быстро. Наступил вечер, и в аэропорту было людно. Перед терминалом стояло несколько десятков машин. Сотни пассажиров входили и выходили из здания.
– Когда я приторможу, – заговорил Бобби, – сразу выпрыгивай. Затеряйся в толпе. Ты сможешь. И запомни «ЗамЗам Бест Чикенс». Азул. Сайрус…
– … с острова Кипр. Да, Бобби, я знаю.
– Вот и отлично.
Он проехал к дальнему концу терминала и остановился, выключив сирену и мигалку.
– Давай, Фло.
– Я застряла.
– Чего?
– Нога застряла. Не могу выдернуть.
Бобби потянулся к ней.
– Нет, с этой стороны не достанешь, – сказала она. – Давай с другой. Быстро.
Бобби открыл дверцу и начал обходить машину. В ту же секунду Флоренс прыгнула на водительское сиденье, дернула рычаг передач, и «скорая» с визгом рванула с места. В боковое зеркальце Флоренс еще успела заметить Бобби, стоявшего на тротуаре, а в следующую секунду мимо него уже пролетели военные и полицейские машины, которые продолжали мчаться за ней.
Машины «скорой помощи» созданы для быстрой езды. Поэтому Флоренс неслась как угорелая, уводя преследователей от Бобби. Однако военные и полицейские машины тоже созданы для быстрой езды, поэтому очень скоро они сели ей на хвост. Судя по всему, они уже знали, что в машине нет никакой жены имама. Флоренс догадалась об этом, поскольку они начали стрелять. Низкие обводы кузова закрывали от пуль колеса, а толстый металлический щит за водительским креслом надежно укрывал саму Флоренс. Однако в дверной проем справа от нее пули влетали целыми стаями, пробивая лобовое стекло и покрывая его паутиной трещин.
Флоренс лихорадочно анализировала ситуацию. Она понимала, что через несколько минут будет схвачена или мертва. Ее выволокут из машины – и что потом? Допрос. Пытки. Казнь. Васабийцы тоже, несомненно, не останутся в стороне. Им она нужна больше всего.
Неожиданно Флоренс услышала шум над головой, а затем увидела вертолет. Он летел на одной скорости с ней, и притом очень низко. Она даже разглядела человека, который целился в нее из винтовки. Затем она посмотрела на спидометр. Сто шестьдесят. Флоренс приближалась к эстакаде, проходившей над шоссе. Все должно было закончиться через несколько секунд. Быстро и четко. И не худшим образом. Не самый, конечно, героический способ уйти, разбившись о бетонное основание эстакады, но зато так легче. Никто на нее не орет, никто не подключает к ней автомобильный аккумулятор, не отрубает голову, не забивает камнями.
Флоренс перестроилась в левый ряд и до упора нажала на педаль газа. Внезапно она ощутила абсолютное спокойствие, поскольку наконец полностью контролировала собственную судьбу. Она вспомнила о Назре, с которой начались все эти события, – как она точно так же мчалась в автомобиле навстречу аварии. Флоренс опустила голову и направила автомобиль в основание эстакады. И вдруг услышала стон.
Это был водитель. Она совершенно о нем забыла. Он смотрел на нее снизу вверх, в ужасе бормоча что-то и представляя собой жалкое зрелище. Однако Флоренс неожиданно вспомнила про его семерых детей. Если бы он промолчал о них. Если бы он был чуточку храбрее. Если бы держал себя в руках и… До эстакады оставалось всего несколько метров.
Флоренс уклонилась от столкновения с бетонным основанием и промчалась под эстакадой.
Вертолет продолжал кружить прямо над ней. Она снова увидела человека, выглядывавшего из боковой двери. Он целился в нее из винтовки.
Тремя выстрелами он пробил двигатель. Лобовое стекло забросало маслом. Машина потеряла ход.
Когда стрелок опустил винтовку, Флоренс успела разглядеть его светлые волосы и традиционно закатанные рукава французского десантника.
«Да, – думала она, наблюдая за тем, как вооруженные люди окружают ее машину, – эти французы всегда были хорошими снайперами».
Глава двадцать восьмая
Рик Ренард сидел в своем вашингтонском офисе, пытаясь убедить весьма тучного бывшего сенатора США, дважды провалившегося на президентских выборах, стать представителем сети специализированных центров по борьбе с лишним весом.
Сенатор всем своим видом показывал, что это ниже его достоинства (и это отчасти было правдой), однако существовала и другая причина: он хотел больше денег. Ренард в свою очередь настаивал на том, что помочь жирным американцам сбросить излишки веса уже само по себе – замечательный и бескорыстный акт гуманизма, а если какой-нибудь выдающийся человек, посвятивший всю свою жизнь служению обществу, заработает при этом пару долларов, то кому же придет в голову возражать?
