Мы подождали еще час, и тогда стало ясно, что мы наблюдаем не природный огонь, не вспышки вулкана, а отблески освещения какого-то обитаемого места. Но я не взялся бы сказать, как далеко оно располагалось, и никто другой не смог оценить расстояние.
Что ж, из этого лишь следовало, что завтра надо быть еще внимательнее. Мы пошли обратно к ступеням. Чонс выглядел озадаченным.
— Я мог бы поклясться… — пробормотал он. — Мог бы поклясться, что слышу музыку. И она доносится со стороны тех огней.
Я прислушался, но ничего не услыхал. Остальные тоже. Братья Сирильян принялись подшучивать над Чонсом, сообщив ему, что он и так произвел на них изрядное впечатление и что они по возвращении в Ориссу непременно возьмут его с собой браконьерничать, но, посмотрев на меня, поправились — охотиться. И вовсе ни к чему сочинять сказки о том, что он так хорошо видит, слышит или обоняет. Чонс обиженно поджал губы и замолчал.
Мы зажгли факелы и осторожно спустились к кораблям.
Джанела собрала всех трех капитанов, и мы устроили совещание по вопросу — что делать? Двигаться к этому городу в открытую или нет?
Келе фыркнула и сказала:
— До сих пор мы плыли ни от кого не скрываясь. Кто может знать, что нас там ждет?
— Вот именно, — сказал Тоура. — Зачем нам менять свои намерения и искушать судьбу?
Я не знал, что им ответить. А может быть, нам стоит нарушить одно из наших правил, подойти к городу поближе, а затем ночью постараться бесшумно проплыть мимо? Я предложил такой вариант и выслушал возражения: наверняка ни один город не оставляет на ночь причалы без часовых, и любой, кто попытается тайком прокрасться мимо, наверняка будет считаться врагом, тем более в это время, когда на реке вообще нет кораблей. Все капитаны были согласны в одном — у нас нет ни малейшего шанса незамеченными проскочить мимо города, даже если мы уберем паруса и возьмемся за весла, разве что река там внезапно разольется очень широко, но на это рассчитывать особенно не приходится.
Джанела прислушивалась и одновременно готовилась к заклинанию. Она нарисовала мелом кружок, а в нем галочку, указывающую острием в сторону города, а за галочкой — волнистую линию. Перед рисунком, примерно в футе, она поставила свечу и зажгла ее. Макнув палец в какую-то мазь из сумочки и обведя линией получившуюся конструкцию, она взяла наконечник стрелы, кольнула, слегка поморщившись, свой палец, капнула кровью на наконечник стрелы, приложила наконечник к своему веку, затем поместила его в центре галочки и произнесла речитативом:
А теперь лети
Лети быстро
Неси меня
К свету
Посмотри на свет
Найди свет.
Бросив наконечник стрелы в темноту, она, не вставая, выпрямилась. Голова ее откинулась назад, словно Джанела сидела на вставшем на дыбы жеребце, затем голова поникла, глаза оставались плотно закрытыми. Через минуту глаза открылись, Джанела глубоко вздохнула и покачала головой.
— Ничего, — сказала она. — То ли заклинание не подействовало, то ли место надежно защищено, но я ничего там не почувствовала, совсем ничего. — Она на минуту задумалась, затем продолжила: — Очень странно, если вдуматься. Ведь я даже не ощутила энергии, исходящей хотя бы от животных. Значит, не подействовало заклинание.
Она уничтожила чертеж и виновато посмотрела на нас.
— Извините. Но больше я ничего не могу придумать.
— Итак, нам иного не остается, — медленно заговорил Берар, — как только рискнуть жизнью в очередной раз, да?
Выходило, так. На ночь мы удвоили караулы и разбудили всех до рассвета. Как только хорошо развиднелось, мы отдали швартовы и подняли паруса.
Впервые каньон потребовал от нас искусства навигации. Мрачные скалы то опасно нависали над рекой, то, что было еще страшнее, едва выступали над поверхностью воды, готовые распороть корпус корабля зазевавшегося мореплавателя. Ветер дул переменный, и нам то и дело приходилось менять курс, продвигаясь вперед медленно и с трудом.
К полудню этот ожидаемый населенный пункт еще не показался, и я решил, что мы пристанем к ближайшей же пещере и подождем до завтра. Однако проходили часы, а нам не встречался ни островок, ни пещера, ни удобный берег, к которому можно было бы пришвартоваться.
Мы продолжали плыть.
Выйдя на веслах из-за очередного поворота, мы наконец увидели город. Признаков жизни он не подавал. Ни кораблей у причалов, ни лодок, никакого движения на берегу, ни одного дымка от печей. Я отдал команду боевой готовности, и мы подошли ближе.
Город был абсолютно пустынен.
Он не представлял собой заросших джунглями руин, как тот город в устье реки. Не походил он и на сказочные опустевшие города, где все в порядке, пища стоит на столах, котлы кипят, белье сушится на веревках, а вокруг — ни души.
Чем ближе мы подходили, тем яснее становились следы разрушений, словно здесь некогда промчался смерч и жители оставили свои дома и куда-то переехали. Многие строения стояли с обвалившимися крышами.
Я подождал, что скажет Джанела, но она покачала головой.
— Мертво, — сказала она. — Я ничего не ощущаю и никого не чувствую.
— Плывем дальше? — спросил я Келе. — Может быть, там нам встретится островок или берег, более приятный для швартовки.
— Я сделаю, как прикажете, мой господин. Но нам придется на лодках разведать дальнейший путь, боюсь, там нас ждут подводные камни. Ну а поскольку госпожа Серый Плащ не ощущает опасности… Не могу сказать, думайте сами…
Я долго колебался, но решение оставалось только за мной.
Внутренне сопротивляясь, я все же отдал приказ Келе пришвартоваться к выбранному мною причалу у большой площади. Отдали кормовой конец и длинный носовой, удерживаясь килем по течению, наготове поставили моряков с топорами, чтобы они сразу рубили концы при первой опасности. Я потребовал, чтобы на палубе постоянно находилась полная вахта моряков.
Наши три корабля подошли к причалу, несколько моряков соскочили на берег и закрепили концы именно так, как я приказал. Мах наделал бутербродов с копченой ветчиной, утятиной и свининой, не пожалев масла, уксуса и специй, и это стало нашим ужином, запитым небольшим количеством пива. Ужиная, мы не переставали поглядывать на опустевший город и размышлять, что же могло тут произойти. Конечно, разрушения были довольно значительными, как мы видели теперь, оказавшись поближе, но не такие, чтобы здесь уже невозможно было жить.
— Должно быть, тут поработало проклятие, — сказал Пип.
— Что за проклятие? — спросил кто-то почти шепотом.
— Проклятие — оно и есть проклятие, — пояснил тот. — Оно всегда одно и то же. Им пользуются и боги, и демоны. И если пало на тебя проклятие, можешь бежать куда хочешь, да все без толку. Так что проклятие все равно настигло их там, где они остановились и, может быть, отстроились заново. И теперь все погибли. Вот и все.
