Принесли вино. Квотерволз благодарно улыбнулся мне, смочил горло и продолжил:
— Я посмотрел туда, куда они все шли, и там, где в озеро на дне ущелья из расселины впадал ручей, я увидел этот горн. Длиною футов в двадцать, с огромным раструбом на конце, он покачивался, подвешенный на деревянной конструкции. С другой стороны трубы стоял малый, который и дул в нее. Он походил на быка, с такой же широкой грудью. Два человека поддерживали его, а еще несколько человек придерживали горн, чтобы тот не сильно раскачивался, так что парню оставалось лишь дуть. Вот он и старался. Сначала раздувался так, что, казалось, взлетит, а потом выдувал воздух в горн. И получался тот самый звук, на который мы шли все утро. Только теперь мы оказались близко, и я мог рассмотреть, что тут происходит. И мне очень хотелось пойти туда, присоединиться к этим зачарованным людям. Сбросить одежду, скинуть башмаки и побежать вниз, в каньон, поближе к этой музыке. И в тот самый момент, когда, казалось, мне уже не удержаться, мой палец обожгло. Под тем самым кольцом, что дала нам всем Джанела. Я тут же пришел в себя, и до меня дошло, что происходит нечто ужасное.
Квотерволз передернулся, глубоко вздохнул и отпил еще вина, пытаясь успокоиться, у него на лбу выступил пот.
— У меня с глаз упала пелена, и я увидел примерно с сотню человек, похожих на того парня, что дул в горн. Не особенно высокие ростом, они обладали такими же широкими плечами, крепкими мускулами и плотным сложением. На каждом были надеты доспехи, не то лубяные, не то кожаные, но с металлическими заклепками и пластинами. Их шлемы вверху сужались шпилем. Вооружение — копья, сабли, дубинки, луки. Из этого оружия только сабли являлись металлическими. Их открытые участки кожи имели цвет такой же рыжий, как и ваши волосы, господин Антеро, если позволите мне такое сравнение. Лица они раскрасили красным, а веки и губы — чем-то черным. Большинство из них охраняли загон для скота. Горн был установлен у задней ограды загона, так что люди набивались в открытые ворота этого сооружения, чтобы оказаться поближе к горну. Некоторые из красных воинов подталкивали внутрь тех дикарей, кто мешкал. Два десятка других управлялись с воротами поменьше, сбоку. Выводили через них людей, выстраивали гуськом и заковывали в кандалы. А других вели к… — Квотерволз облизал пересохшие губы и покачал головой. — Это была каменная печь в форме головы демона. Из двух дыр на месте глаз валил дым. А ртом являлось отверстие шириною в три копья с вырезанными вокруг этого отверстия клыками. Именно туда бросали людей. Уж и не знаю, сколько они туда затолкали этих бедолаг. Одних закалывали. А некоторых бросали живьем… Кое-кто приходил в себя и пытался удрать, но таких зарубали на месте… — Квотерволз прокашлялся. — Трупы долго в печи не держали, а вынимали специальными баграми. Понимаете… они жарили дикарей и складывали уже готовых рядом. А у других отрезали тонкие полоски мяса и раскладывали на каркасах для вяления.
Он на минуту замолчал. Джанела похлопала его по плечу, налила еще выпить. От этого он вроде бы успокоился и продолжил:
— Закованных же в кандалы и ошейники нанизывали на цепь, пропуская ее через кольцо в каждом ошейнике, и угоняли группами в лес. Я уж и не знаю, сколько народу увели таким образом. Все это время, что я наблюдал, люди подходили, и их загоняли в ловушку. Я выдержал около двух часов.
— А не видел ли ты того, кто управлял всем этим? — спросил я. — Какого-нибудь главаря? Шамана?
Квотерволз кивнул.
— Да, забыл самое главное… Жареных людей воины складывали к ногам человека, сидевшего в кресле, и кланялись ему как важному лицу. Да и одеяние у него было соответствующее. Мантия, длинная, шитая золотом или украшенная золотыми перьями… Не знаю, никогда не видел такой птицы. Он был обут в сандалии со шнуровкой до колена. Под мантией этот страшный вождь или жрец носил штаны, украшенные золотыми колечками, и на груди — доспехи из костяных пластин. А на голове вместо короны была надета звериная голова, пятнистая и с клыками, длинными такими.
Квотерволз вздохнул.
— Должно быть, какое-то свирепое животное. Никогда не видел такого, да и не жалею об этом… Ну вот, а потом я спустился и мы пошли к берегу.
— Странно, что мы не слышали этот горн, — сказал я.
— Возможно, было далеко или вы просто не обратили внимания. А может быть, этот призыв предназначен лишь для тех, кто выбран в жертву?
Установилась долгая тревожная тишина. Рассказ Квотерволза произвел впечатление. Джанела и я обменялись взглядами. Она мрачно кивнула, догадываясь, о чем я думаю: рано или поздно нам предстоит встреча с человеком в мантии из золотых перьев и оскаленной короне.
На следующий день Тедейт нам улыбнулся. Фарватер, оставаясь глубоким, отдалялся от берега и уходил на середину озера. Бодрый западный ветер раздувал наши паруса, облегчая нам труд. Даже столбы с ликами женщин-демонов не казались столь устрашающими в этом плавном скольжении на протяжении нескольких часов, когда мы легко обходили небольшие островки и заросли высокого тростника. На горизонте уже показалась наша цель — восточный берег, на котором мелькало что-то голубое.
Я пытался рассмотреть это получше и вдруг с удивлением увидел быстро плывущее в нашу сторону крошечное каноэ, в котором отчаянно гребущий человек пронзительно вопил от страха. Это был ребенок, обнаженная девочка лет восьми-десяти. Лодка ее, обтянутая шкурой животного, была столь узка, что там едва хватало места даже такому маленькому человечку, и борта суденышка лишь на дюйм выступали над поверхностью воды. Ребенок часто оглядывался назад, взвизгивал и еще сильнее налегал на весло.
Страх ее имел простую причину: за каноэ быстро скользила огромная змея. Девочка была так напугана, что не замечала нас, и не успели мы криком предупредить ее, как лодка со всего разгону врезалась в борт «Ибиса», перевернулась и ребенок полетел почти в пасть змее.
Без раздумий я схватил копье с носовой подставки для оружия. Еще несколько месяцев назад копье, пущенное старческой рукой, вряд ли принесло бы вред чудовищу, даже если бы и долетело до цели. Теперь же я ощутил в руке силу молодости, и оружие, смачно чавкнув плотью, пронзило тварь насквозь.
Вода вскипела от предсмертных конвульсий змеи, но, к нашему ужасу, ребенка нигде не было видно. Джанела вскрикнула, и мы увидели, как на поверхность всплыло бесчувственное тело. Из ближайшего тростника появились два ящера с разинутыми пастями, намеревавшиеся позаимствовать обед, предназначавшийся змее. Джанела прыгнула за борт и ухватила ребенка за волосы. В воздух взвились стрелы братьев Сирильян. Ящеры забились в агонии, а Пип и Чонс бросились в воду, чтобы помочь Джанеле.
Несколько минут спустя все уже оказались на палубе. Джанела сделала девочке искусственное дыхание, та открыла глаза, и ее начало рвать водой.
Пип покачал головой и сказал:
— Дети, не гуляйте одни, без папы и мамы.
После того как Джанела бережно отнесла ребенка в свою каюту, закутала в теплое одеяло и напоила укрепляющим бульоном, мы с воскресительницей попытались узнать, кто она и откуда.
