Келе едва сдерживала смех.
— Не волнуйся, сестра, — сказала она. — Ни один из этих мужчин и вздоха не сделает без моего приказа.
Таиша удовлетворенно кивнула. Я увидел, как к нам приближается еще дюжина каноэ с женщинами-воинами. Легкие лодки взяли наши корабли в кольцо.
— Это хорошо, — сказала туземка. — Должно быть, вы прибыли из страны мудрых людей, научивших мужчин подчиняться. — Затем она махнула Джанеле: — Пойдем. Королева Бадрия ждет.
Я вместе с Джанелой спустился в каноэ Таиши. Гребцы взялись за весла, и лодка быстро понеслась, держа курс на север. Через милю мы ушли от фарватера и запетляли среди маленьких, поросших деревьями островов. Вскоре мы оказались в обширной лагуне и увидели деревню, состоящую из двух десятков больших хижин с округлыми крышами, держащихся над водою на высоких сваях. К воде свисали веревочные лестницы. Хижины, весело украшенные, были сделаны из плетеного тростника, и стены их, как мы позднее узнали, могли сворачиваться, дабы впустить внутрь свежий воздух, в то же время они надежно укрывали от студеных зимних ветров. Из свайных домов на платформы возле них поглядеть на наше прибытие вышло все население деревни, мужская часть которого состояла только из подростков и малышей.
Шофьян, не дожидаясь, пока причалят, принялась громко хвастаться перед друзьями своими приключениями. Все хлопали в ладоши и просили ее побыстрее приходить в гости, чтобы услыхать историю подробнее.
Нас доставили к огромной платформе, размером с большой торговый корабль. Коническая крыша стоявшей на ней хижины была расцвечена ярче, чем на остальных домах, а основание украшали вышитые на полотне картины, изображающие женщин, занятых различной деятельностью: пронзающих огромными острогами рыбу, отражающих атаки врагов в человеческом и зверином облике, и в меньшей степени были представлены фрагменты, на которых женщины играли с детьми или кормили их грудью. Мы подплыли к лестнице, одни женщины ухватились за сваи, чтобы каноэ не раскачивалось, а другие придерживали лестницу, пока мы поднимались.
Джанела поднялась по лестнице, Таиша быстро взобралась вслед за ней.
— Как говорят у нас, красота должна управляться сильной волей, — сказала Таиша и усмехнулась, глядя на меня. — И если не обидишься, сестра, то я скажу тебе, что твой приятель чересчур красив для дедушки.
Джанела немного смутилась, затем рассмеялась и согласилась.
— У нас говорят примерно так же, — сказала она, бросая на меня лукавый взгляд. — Должна признаться, я и сама удивилась, когда бабушка позволила Амальрику сопровождать меня. — Она подтолкнула Таишу локтем и что-то зашептала ей на ухо. Глаза Таиши широко раскрылись от удивления.
— Какая трата семени, — сказала Таиша вслух. — Как же она позволяет?
Джанела пожала плечами.
— Хотя Амальрик и является ее любимцем, у нее для развлечений есть и другие мужья, — сказала она. — Кроме того, она надеется, что если это путешествие удовлетворит его, то он выбросит эти глупости из своей головы.
— Мудрая женщина твоя бабушка, — сказала Таиша. — Я бы, например, просто выпорола его. Впрочем, я всегда отличалась несдержанностью. — Затем она махнула мне. — Поднимайся, милок.
Пунцовея от смущения и размышляя над тем, что же такое Джанела ей нашептала, я поднялся по лестнице. Сзади кто-то чувствительно шлепнул меня по заднице, и под громкий хохот находящихся в каноэ женщин я добрался до платформы, стараясь не уронить достоинства.
Наверху Таиша сказала, чтобы мы подождали ее. Сначала она хотела убедиться, что с Шофьян все в порядке, а уж потом испросить аудиенции у королевы.
Я воспользовался возможностью и спросил у Джанелы, о чем это они перешептывались.
— Я всего лишь защищала тебя от похотливых нападок, — сказала она. — У этих женщин манеры достаточно бесцеремонные.
Я покраснел, вспомнив игривый шлепок по заднице.
— Понятно, — сказал я сухо.
— Вообще-то я не знаю, каковы тут у них традиции, — продолжила она. — Но легко догадаться, что здесь все обстоит наоборот и мужчины считаются слабым полом. Ну а темпераментные женщины не позволяют им находиться в этой деревне.
Я указал на многочисленную детвору.
— Но, видимо, не совсем запрещают, — сказал я. — Иначе откуда же здесь дети?
Джанела усмехнулась.
— Ну, должно быть, им позволяются регулярные посещения, — предположила она. — Устраивают какой-нибудь праздник плодородия или что-нибудь в этом духе. Но если ты не хочешь стать объектом выбора, то, я думаю, тебе лучше соглашаться с тем, что я сообщила Таише.
— С чем же это? — сквозь зубы спросил я.
— С тем, что ты убежден, будто на тебя снизошло благословение одной богини, по повелению которой ты дал обет целомудрия, — сказала Джанела. — Более того, твоя жена — то есть моя бабушка, — само терпение, позволила тебе развлекаться со мной во время путешествия, надеясь, что ты вернешься исцеленным от своей мужской глупости.
Я был потрясен.
— Должно быть, они считают меня сумасшедшим! — прошипел я.
Джанела кивнула.
— Скорее всего.
Я принялся было возражать, но тут заметил, что некоторые из женщин-воинов хитро на меня поглядывают, переговариваются между собой и делают соблазняющие жесты.
Я вздохнул. Однако… какие отвратительные ощущения… Неужели женщины в Ориссе испытывают то же самое?
— Что ж, буду сумасшедшим, — сказал я.
Из открытой двери соломенного дворца вышла высокая женщина.
— Королева Бадрия приглашает вас, — сказала она Джанеле. — Вам и вашему компаньону предоставлена честь иметь аудиенцию.
Джанела благодарно поклонилась, и я сделал то же самое.
— Пойдемте, — кивком пригласила нас женщина.
Внутри стоял полумрак. Освещение давали лишь связки каких-то причудливых ракушек, наподобие наших светящихся ожерелий, да очаг в центре помещения; из повешенного над огнем большого котла доносилось бульканье, сопровождаемое сильным запахом. Круглая комната не изобиловала обстановкой — поверх голов столпившихся вокруг нас женщин я различал гамаки и травяные матрасы, свисающие с балок, рядом с оружием и рыболовными принадлежностями. Вдоль стен стояли тростниковые сундучки, в которых, как я понял, находились пожитки тех людей, которые жили здесь вместе с королевой. В помещении было шумно от гомона обсуждающих нас женщин и радостного визга шныряющих вокруг ребятишек.
Футах в пятидесяти за очагом располагалась арка, задрапированная донизу сетью. С сетки свисали светящиеся ракушки, создавая сияющий ореол над ожидающей нас женщиной.
При нашем приближении королева Бадрия подняла свою царственную голову. Она лежала, раскинувшись, на огромной, покрытой мехами кушетке. Даже лежа она произвела на меня впечатление, которым могли бы похвастать немногие монархи. Она была очень высока, далеко за семь футов. Вероятно, ей было лет под шестьдесят, хотя у нее были такие же темные волосы, как и у остальных женщин, и такое же округлое лицо, как у Шофьян и Таиши. Она обладала той красотой, над которой не властны годы, высоким благородным лбом и высокими скулами. Мы подошли ближе, она села, распахнулась ее зеленая с голубым мантия, и обнажились большие груди, крепкие, как у девушки. Волосы, собранные в высокий пучок, подобный короне, украшали самоцветы и изделия из драгоценных металлов, а также светящиеся раковины. Серьги в виде вееров, украшенные разноцветными перьями и драгоценностями, свисали до плеч. На каждой руке было по дюжине изящных браслетов, а шею обнимали плотные ряды жемчужных ожерелий.
