Вдруг Краулшавн сделал порывистое движение оперенной рукой. Алекс увидел, что он пытается выкатить маленький бочонок из-под колышущейся груды других, примерно таких же. Килгур подсобил ему, приложив небольшое усилие тяжеловеса, и вскоре бочонок стоял у их ног. От изумления у Алекса отвисла челюсть. Бочонок был доверху набит пластинками золота.
– Чтоб мне провалиться!.. Недаром говорят: "Если монаха хорошенько тряхнуть, посыплется золото".
Инстинктивно Килгур всегда был антиклерикалом. Такое отношение к религии переросло в твердое убеждение после того, как ему и Стэну пришлось иметь дело с тремя первосвященниками в Волчьих мирах.
Краулшавн указал пальцем вначале на пластинки, затем на стекло. Алекс тихонько засмеялся. Нужный материал найден. При соответствующей обработке они получатнеобходимый для компьютера элемент, хоть и чертовски дорогой.
Как только друзья снова приступили к обшариванию помещения, перебирая обломки различных предметов и поднимая облака пыли, раздался жуткий вой. Казалось, будто все сигнальные сирены Хиза включились одновременно.
К тому времени, как Алекс присоединился к Стэну, стоявшему на зубчатой стене и обозревавшему внутренний двор, ему удалось привести свой желудок в порядок и немного успокоить нервы. Стэн указал Алексу рукой в том направлении, куда смотрел сам. Килгур понял причину поднятой тревоги и стрельбы.
Обмякшее окровавленное тело Сент-Клер поволокли через три пары ворот на площадь, которую таанцы уже успели окрестить "лобным местом".
– Кто это? – спросил Стэн.
– Не знаю. Но обязательно выясню. Кажется, она еще жива.
Стэн и Алекс отвернулись, чтобы не смотреть на зверское избиение пойманной беглянки. Услышав очередной удар хлыста, они содрогнулись. Удары были частыми. Щелкнул тюремный громкоговоритель.
– Всем заключенным! Внимание! Говорит полковник Держин. Один из вас пытался бежать. Как я прежде обещал, любая попытка к побегу не пройдет безнаказанно.
Стэн затаил дыхание.
– Заключенного будут держать в карцере тридцать дней. Питание – строго ограниченное.
– Вот гад! – не выдержал Алекс.
– Охранникам приказываю запереть всех заключенных под замок в их камерах на двадцать четыре часа. Поскольку работать в это время они не будут, еду не выдавать. Заключенные, у вас есть десять минут на то, чтобы разойтись по камерам. По истечении данного срока любой, кто окажется за пределами своей камеры, будет расстрелян на месте.
Громкоговоритель отключился. Стэн и Алекс переглянулись.
– Чтоб тебя разорвало! – прорычал Алекс. – Филантроп хренов!
– Да уж, – согласился Стэн, и они оба направились к своей комнате. – Опять то же самое. Нужно с этим кончать. Пусть только какой-нибудь герой попробует отколоть ковбойский трюк вроде этого! Ноги повырываю!
– Абсолютно с вами согласен, шкипер!
Глава 14
Однако в планы Стэна входило нечто большее, нежели окрики типа "Подай назад, кучер!". Если в ближайшее время он не организует грамотную попытку бегства из лагеря, гонористые кретины, которых в соборе было предостаточно, начнут игнорировать его приказы.
Искусство побегов – а судя по заведенным в Колдиезе порядкам, каждый побег должен стать самым настоящим произведением искусства, – требовало более серьезных поступков, нежели выкапывания нор в земле и сооружение веревочных лестниц.
Схематичное изображение комитета по побегам напоминало равносторонний треугольник. На вершине его находилась самая большая группа. В нее входили соглядатаи и люди, обеспечивающие безопасность. Затем шла средняя группа, состоявшая из столяров, плотников и т.п. Самой нижней была наиболее малочисленная группа, представителями которой являлись художники и разного рода специалисты.
Вероятно, ни один из членов этих групп не оказался бы в числе беглецов. Все они подчинялись Большому Иксу – главе организации. Он сортировал заключенных в соответствии с их тюремными званиями на тех, кто должен был бежать в ближайшем будущем, и туннельщиков или людей, работавших над подготовкой к предстоящему побегу.
Для четкой работы комитета необходимо было создать совершенную систему безопасности. Людей каждого уровня следовало защитить от разоблачения, а способ совершения побега держать в строжайшей тайне от всех остальных заключенных.
Как-то раз Алекс сказал: "Если даже кто-нибудь из вас увидит меня расхаживающим по зоне в фиолетовой женской блузе с ярким флагом в заднице, не надо подходить ко мне и говорить что-то типа: "Какая прекрасная сегодня погода".
Но самым большим камнем преткновения были не охранники-таанцы – Стэн уже привык к их присутствию. Опасность исходила от малознакомых заключенных. В определенном смысле уважая майскую разведку, Стэн был абсолютно уверен, что среди заключенных находится хотя бы один провокатор. Возможно, больше. Следовательно, его – или ее – необходимо вычислить и ликвидировать. Имперские заключенные отнесутся к такой смерти, как к казни за предательство, таанцы назовут ее убийством и предпримут репрессивные меры. Стэн вынужден был использовать Алекса и его хулиганов в качестве карающего меча, хотя прекрасно понимал, что подвергает своего лучшего друга большой опасности. Но нужно было начинать вербовку.
Другая проблема: среди заключенных могли быть такие, которые по каким-то своим соображениям не желали иметь ничего общего с побегом, запланированным Стэном: единоличники, нашедшие способ бежать самостоятельно. Всех их нужно было взять на заметку и проконтролировать, чтобы беглецы-одиночки не перешли друг другу дорогу и не разрушили один или два плана сразу. Стэну представлялось невероятным везением проведать хотя бы о половине готовящихся побегов – ведь для остальных заключенных он был такой же подозрительной личностью, как и они для него.
Голод давал о себе знать. Стэн с грустью подумал о вечерних пайках, которые к тому времени охранники уже должны были разносить по камерам, как вдруг ход его мыслей был прерван посторонними звуками. Услышав чьи-то шаркающие шаги за дверью, Стэн обрадовался возможности отвлечься и повернулся лицом к двери. Радость его мгновенно испарилась, когда на пороге он увидел своего нежданного гостя.
В дверном проеме, сгорбившись, стоял Лей Ридер Кристата собственной персоной.
Инцидент, произошедший с Кристатой во время первого построения на Хизе, никоим образом не отразился на его поведении. При каждом последующем построении Кристата настаивал на том, что, как гражданский, он не должен содержаться в тюрьме, и при этом его каждый раз силой затаскивали в строй. Он отказывался выполнять любую работу, мотивируя это тем, что задание, данное человеком в униформе, служит военным целям. Естественно, Кристата не отдавал честь ни одному из охранников, как того требовал тюремный устав. До сих пор ему удавалось выжить, но рано или поздно...
