– Несите меня, несите меня, – выпевал Битл.
И мы несли. Последние несколько ступенек, через дверь – на горячую улицу. Фургон был на месте, через десять машин. Ждал нас.
– Я не вижу никакого фургона, Скрибб, – сказал Битл.
Мы свалили его, как мешок, на мостовую, и остальные из нашей компании встали вокруг, и все они глядели на меня. Как будто я был воином, бойцом. Черт, чувак, может быть, я просто не из таких! Может быть, мне не справиться!
– Ты нашел место, где пока положить Сьюз? – спросил Тристан.
Его лицо истекало потом в ночи, от тяжести, от напряжения всех чувств.
– Ага, нашел.
– Он вообще ни хуя ни нашел! – прошипел Битл. – Детка – ходячий облом! Я скажу тебе кое-что, Тристан. Малыш, как пить дать, больше не Тайный Райдер.
– Иди на хуй, Би! – парировал я.
– Кто здесь всем заправляет? – спросил он.
– Я.
Больше я ничего не сказал, просто пошел вверх по улице, по направлению к фургону.
– Ох, хорошо, – услышал я его голос у себя за спиной. – Я рад, что хоть кто-то здесь заправляет хоть чем-то.
Его слова подстегнули меня, когда я шел сквозь волны горячего воздуха. Моя тень собралась под одним уличным фонарем и проследовала в выжженную темноту другого.
Меня переполняла жгучая ненависть. Ненависть к Битлу. Ненависть к своему роду занятий. Ненависть ко всем утратам и всем обломам. Ненависть к провалившейся Дездемоне, к Бриджит и Существу, и ко всем остальным, которые теперь ждали меня, и которых мне придется подставить, и, несомненно, я их подставлю, когда начнется настоящая заваруха.
Так было, когда я почувствовал приход. Вспышку. Неожиданный образ. Я увидел себя, как я еду в украденном «мерсе», с оттягом выворачиваю руль на углу, и мне на все наплевать, я преднамеренно оставляю вмятины на шикарных машинах, припаркованных у тротуара.
Я погрузился в Дитя-Гонщика.
Я оказался там, без дураков! За рулем!
Абсолютно обперьенный, живущий на даб-стороне.
Ненависть сжигала меня, подгоняла, подхлестывала.
Я завазовал замок, открыл капот фургона, отключив сигнализацию. Как, вашу мать, мне это удалось? Обрезал один провод, соединил его с другим, выдавил немного Ваза из тюбика в дверной замок, проскользнул в фургон. Достал из кармана заколку Сьюз, обмакнул ее в Ваз, вставил в замок зажигания. Мотор мягко завелся, и я вдруг понял, что все под контролем, что я все знаю и все умею. Это было почти блаженство, когда я повернул руль и вывел фургон из закутка, без всяких царапин, и направил его к нашей команде. Под вазовой смазкой все во мне пело.
Я открыл заднюю дверь, и Твинкль и собака первыми поднялись на борт – первый груз. Я облокотил голову Битла на край фургона и сам завалился на спину, помогая втащить его покалеченное тело внутрь. Мэнди подталкивала его ноги. Она вскарабкалась внутрь за ним. Во время всей этой процедуры Битл издавал какие-то звуки, но шторы были закрыты, и я не видел, что с ним такое. Я уже выбрался наружу, когда Мэнди позвала меня обратно.
– Скрибб? Битл...
– Что стряслось? – спросил я.
– Его рана. Смотри...
Там копошились черви, и превращались в цвета. Все цвета, которые только есть в спектре.
– Что с ним? – спросила Мэнди.
– Нам сейчас не до него, потом разберемся. Ты же знаешь, нам надо кое-что сделать.
Другими словами... Я просто не знал.
– Что с вами не так, люди? – заорал Битл. – Я себя чувствую на высоте! Я при делах! Просто больно чуток и все!
Я вылез из фургона и подошел туда, где ждал Тристан со Сьюз на руках.
– Как себя чувствуешь, Тристан? – спросил я.
Он уставился на меня своими стальными глазами, и в этих глазах я увидел ответ. Нехороший ответ.
– Мы все делаем, да? – сказал я ему.
Он продолжал смотреть.
– Ты знаешь, чего она хочет, – заметил я.
Он кивнул.
Мы затащили ее мягкое податливое тело в фургон; это была словно какая-то церемония. Тристан последовал за ней, шагая твердо, но как-то вяло. Они все забрались внутрь.
Хорошо.
Первая фаза закончена.
Я закрыл одну дверь, потянулся к другой.
– Главное – верить.
Именно это я сказал, не знаю почему, просто сказал и все.
Главное – верить.
Я закрыл их во тьме, и пошел к водительской дверце. Забрался в кабину. Рванул вверх за Виртом. Рухнул вниз. Я чувствовал, как накатывает прилив знания – знания Дитя-Гонщика. Пальцы сами повернули ключ-заколку, включили зажигание, нога замерла на педали в предвкушении старта.
Вирт хлынул потоком.
– Йааааааа!!!!!!!!!!!! – услышал я собственный вопль.
Дитя Гонщик.
– Будь осторожен, Скрибб, – сказала Твинкль сзади, выдавая свое любимое выражение Кота Игруна. На Кота Игруна это было совсем не похоже, но это не главное.
Будь осторожен, будь предельно осторожен.
– На хуй осторожность! – заорал я, тронувшись с места.
Тронувшись!
Мои руки стали орудиями Вирта.
* * *
Я припарковал фургон в нескольких футах от того места, где наш старый фургон, Тайномобиль, нашел свое последнее пристанище. Тяжелые шины с хрустом давили стекло; мы остановились.
Я услышал, как открылась задняя дверь. Секунды спустя Тристан появился в моем окне. Я опустил стекло.
– Надо бы разрулить кое-какие вопросы, – сказал он.
– Да. Разумеется, – ответил я. – Ты как, в порядке?
– Мне хорошо. Просто отлично.
– Ты не похож на человека, которому хорошо, мужик.
– Ты приглядывай тут за Сьюз.
– Ну, конечно.
И он удалился, большими шагами – во тьму. Я наблюдал, как он исчезает на лестничной клетке. На меня накатило щемящее одиночество – накатило, сомкнулось вокруг.
Я выключил двигатель. Вирт улетучился до невнятного шепота, но он был все еще тут, на краю, ожидая.
Я услышал, как вдруг завыла собака Карли. Может, она вылизывала раны Сьюз. Мертвые раны.
Я не оглянулся. Не смог решиться на это.
– Можно мне вылезти из фургона, мистер Скриббл? – спросила Твинкль из темноты.
– Нет. Оставайся в машине.
Я услышал, как Мэнди успокаивает малышку.
Сквозь лобовое стекло я наблюдал, как Боттлтаун укладывается в постель. Свет в окнах гас. Как будто здесь, в высотках, разыгрывался какой-то мистический код, а потом все окна погасли, и только луна осталась блестеть на небе.
