Итак, Том и я поехали на встречу с Лигалем в университете. Вирт и Тень. Ехать было просто – после того, как Гамбо и Белинде не удалось уничтожить источник аллергии, улицы опять обезлюдели. Лигаль взволнованно бегал туда-сюда по корпусу, ни на секунду не оставляя респиратор. На его пути повсюду раскрывались странно перекрученные цветы.
– Что случилось? – спросила я.
– Давайте я вам покажу.
Второй полет за этот день – на этот раз в вертолете, принадлежащем факультету. Кабина была заполнена приборами. Вел Лигаль. Мы с Томом втиснулись на пассажирское место. Мы поднялись в воздух над городом; присутствие вирта меня уже не напрягало. Наверное, я уже вылечилась или что-то в этом роде.
– Лучший способ изучения изменений в растительном мире – осмотр территории с воздуха, – говорил Лигаль. – Эти приборы используются для наблюдения за распространением видов растений. Посмотрите вниз. Что вы видите?
Я посмотрела в иллюминатор. Подо мной мозаикой раскинулись улицы Манчестера. Было ясно видно, как носятся, меняя форму, облака пыльцы.
– Похоже, движение беспорядочное, – сказала я.
Лигаль засмеялся.
– Так и должно быть. Пыльца разносится ветром, а ветер, естественно, дует куда придется. Посмотрите так.
Он передал Тому и мне очки, подключенные к системе анализа информации вертолета. В них было видно, что распределение пыльцы четко подчиняется определенной системе.
– Вирт-Христос! – выдохнул Том.
– Вот-вот, – сказал Лигаль. – Эту пыльцу разносит не ветер.
Когда я посмотрела сквозь очки, стало очевидно, что облака пыльцы растягиваются точно по линиям, каждая из которых соответствует одной из манчестерских улиц.
Так разворачивалась новая карта.
В 16:37 того же дня Зеро Клегг явился в отделение. Без стука он вошел в кабинет Крекера и положил на стол заявление об уходе, не сказав бывшему хозяину ни слова. В 16:40 он уже вышел на улицу и направился через парковку к своей машине. Позже дежурный припомнит, что движения песокопа были очень медленными по сравнению с его обычной бодрой походкой. Тогда он посчитал, что так на него действует аллергия.
Дежурный видел, что перед тем, как сесть в машину, Клегг снял респиратор.
В 17:30 я вернулась домой, одна. Лигаль посадил вертолет, и Том сразу ушел домой. Нам, в общем-то, не о чем было говорить. Мы совершенно не в силах были повлиять на события.
За неполные последние сутки линчевали еще десять дронтов.
Я ухаживала за Сапфиром со всей возможной нежностью, выпила еще вина и повалилась спать на диван. Мне снились сны, наполненные зеленым. Да нет, не сны, какие у меня могут быть сны? Просто остатки впечатлений от путешествия в Вирт. Моя Тень никак не могла вернуться из жарких, сырых, темных пространств. В лесу моя дочь попала в ловушку: вокруг нее толстые змееобразные стебли оборачивались. Я ничем не могла ей помочь. Сквозь сон плыли узоры из пыльцы – изображения, которые я видела на образцах Лигаля и когда летала над городом. Смерть моей дочери отметил похоронный звон. Телефон прервал мои грезы. Глаза попытались сфокусироваться на часах. Из комнаты звал Сапфир. Часы тоже, размытые цифры – 7:42. Сейчас еще суббота?
Что еще может произойти за один день? Я взяла трубку. Звонил Голубь…
– Клегг попался псам.
Господи!
В Манчестерскую королевскую больницу. «Пылающая комета» оставляла на дороге шлейф дыма. Не, хочу ни о чем думать.
Зеро лежал на опрятной койке, лицо его было закрыто кислородной маской. Он был такой красивый, просто спал и смотрел в какой-то другой мир. Над ним дежурили врач и ветеринар.
– Вы что-нибудь ему сделали? – требовательно спросила я.
Они смогли только промолчать.
– Сивилла…
Томми пытался заговорить со мной. Выглядел он коп-дерьмово.
– Что произошло? – спросила я.
– Он снял респиратор.
– И…
– Его поймали уличные псы.
Дерьмо. Полное дерьмо. Зачем ему это понадобилось? Зеро Клегг. Лучший песокоп всех времен. Ладно, пусть уличные псы считали его предателем. Но зачем доводить до такого?
– Он появлялся в отделении в 16:37, – сказал Голубь.
– И?
– Сказал, что пойдет домой, в свою конуру.
– Клегг не мог назвать свой дом конурой.
– Сивилла, Клегг подал заявление об уходе.
– Что?
– И когда уходил, снял респиратор.
– И его никто не остановил?
– Сивилла… Что они могли сделать? Ходить без респиратора – это не преступление.
– Вот это зря.
– Мы нашли его в семь. Кто-то позвонил. Неизвестный. Что мы могли сделать, Сивилла? Он сам так хотел.
– Ну конечно!
– Сивилла!
– Вы допустили, чтобы его поймали.
– Не мы. Это был его выбор. Он отправился прямо в Боттлтаун. Он знал, где живут уличные псы. Кто знает о них больше Клегга? Никто. Мы думаем, он искал большую стаю. Ты же знаешь, как они его ненавидят. Они повалили его на землю. Чихали ему в лицо. Мы думаем, он хотел умереть:
– Но он еще жив, – ответила я, посмотрев на койку Зеро.
Он лежал, дышал очищенным воздухом.
– Шкурник делал продувание легких, Сивилла, – сказал Голубь. – Пробовали все.
Я посмотрела туда, где стояли врач с ветеринаром. И Шкурник тоже, со своей роботизированной мимикой.
– Ты это сотворил, Голубь, – сказала я. – Мог бы этого не допустить.
– Сивилла Джонс…
Я уже собралась наговорить Томми всякого, но какой-то звук со стороны койки заставил меня наклониться над Зеро.
– Дымка… – послышалось низкое рычание.
– Я тут, – сказала я. – Я Дымка.
Но его шерсть, и голос, и лай, и глаза ушли в ничто.
«Нет! Пожалуйста, нет…»
Он потерял сознание у меня на руках.
И я отправилась в глубокий тенепоиск. Отчаянно погружаясь в последние мысли Зеро, через шерсть и кости, молекулы, гены, надеясь найти утешение.
Поиск…
Падает Тень.
…Я парю внутри его тела… здесь… глубоко… Зеро весь пес… совсем пес… рычание и шерсть… шерстяной луг… я шагаю по лугу… там, впереди, пес роет яму в земле… передние лапы работают с бешеной скоростью… я подхожу к нему, зову по имени… Зеро смотрит на меня…
«Дымка? Что ты тут делаешь?»
«Я думала, ты захочешь поговорить, Зеро».
Зеро снова начинает копать, не обращает на меня внимания… в нем не осталось ни следа человека… только древний голос внутри песьего тела …
