Крекер отступает назад, слушаясь цветка Персефоны.
Боковая дверь разорвана на части взрывом соплей. Крекер раздвигает остатки и, легко ступая, входит в огромную подземную комнату, наполненную тенями и водным пространством, ограниченным мраморными стенами.
Молодая девушка плавает в воде, сорванный цветок прелестной окраски колышется между ее ног. Сама Персефона плавает между ног Белинды, вот как она привела его так далеко, так близко.
Белинда…
Цель дня. Хорошая цель. На этот раз он сделает все правильно.
Крекер ступает в тени…
Белинда, у губ твоих – стакан яда. Половину ты уже проглотила. Крыша едет, мощно и красиво. Приход зовет тебя завершить начатое, испить трип до конца.
Смерть терпелива. Что ей несколько лишних секунд твоих размышлений? Стакан вновь возле рта. На язык падают первые капли. Очень возбуждающе.
Огонь возбуждения.
Шум из дальнего конца бассейна…
Бля!
Белинда прислушивается, мечтает, чтобы посетители убрались, кто бы они ни были. Это Гамбо или Ванита? Они что, не видят, что девушка пытается покончить с собой? Думают, это так просто?
– Кто там? – кричит Белинда.
– Полиция, – отвечает голос. – Без глупостей.
Белинда ждет пять секунд. А потом…
– Что вам нужно? – вглядывается она в тени, среди которых дрожит тонкая, высохшая фигура …
– Не волнуйся, Белинда. Мы знаем, кто убил твоего дружка-пса. Мы знаем, что это не ты. Семь секунд. Голос кажется знакомым.
– Я тоже выяснила, кто убил его, – говорит Белинда. – Персефона, при помощи Колумба.
– Ты очень умная девочка, – отвечает голос. – Хорошо, что мне придется убить тебя.
Наши разные жизни сближаются. Моя дочь плавает в бассейне, обнаженная и отрешенная от карты. Крекер, шеф полиции, идет на свет, потея, как мокрая рана. Он садится на край бассейна, опускает ботинки в воду. Цветок Персефоны бьется лепестками о бедра Белинды. Полупустой стакан «бумера» снова стоит на бортике бассейна. В кармане Крекера затаился пистолет. Все части на своих местах. На сцене появляюсь я. И Колумб – он раскрывает свою новую карту. Этот подземный плавательный зал, этот мерцающий зал, моя дочь в центре, такая притягательная в тенях и мраморе. Кольцо странных желаний вокруг нее стягивается, как отдаленные улицы, которые сходятся друг с другом, стоит сложить карту.
Над миром все еще висит зеленая грозовая туча слизи. Внутри – только заикание призраков из заляпанного соплями окна, единственного источника света.
– Снова ты, – говорит моя дочь. – Тебя зовут пассажир Девиль.
– Уже нет, уже нет, – улыбается Крекер. – Просто маскировка. Меня зовут Крекер, шеф полиции.
Его цель кажется такой нежной – мерцающая под водой карта; от ее вида «Казанова» тяжестью обрушивается в чресла. Крекер не может отвести взгляд от цветка, плавающего между бедер девушки, того, что привел его сюда. Он ревнует цветок, ищущий наслаждения на стороне, и чувствует, как взгляд Персефоны с узоров лишайника на древних мраморных стенах царапает его кожу. Все, что надо сделать, чтобы удовлетворить любовницу, – вогнать пулю в цель. Но он боится смерти – и собственной, и чужой. Естественно, он убивал преступников, ничтоже сумняшеся забирал их жизни, но вот так, невинного, такого же страдальца? Он – и сотворить такое?
– Зачем ты пришел? – спрашивает Белинда.
– Мне надо убить тебя. Белинда смотрит на него в упор.
– Я тоже этого хочу, – говорит она.
– Что?
– Все просто. Я хочу, чтобы ты убил меня.
– Но почему?
С него градом льет пот.
– Потому что это правильно.
Разум Белинды сейчас чист и холоден.
Крекер ошарашено делает шаг назад. Его здорово проняло. Простой человек, простые мысли. Он тащит из кармана пистолет, запутывается в ткани, и ему приходится тянуться второй рукой, чтобы освободить его. Потом никак не может высвободить курок.
– Извини… прости меня… – бубнит он. – Извини… Никак не могу… Вот! Пошло!
Наконец пистолет поднят. Из-за собственной неуклюжести Крекер чувствует себя почти нормально. Эта нормальность придает ему смелости. Он больше не пытается самоутвердиться. Может, в этот раз он сумеет удовлетворить Персефону. Он вытягивает руку с пистолетом вперед, так далеко, как только может. Барабан дрожит, ловит крохотные вспышки света из залепленного окна.
Белинда улыбается.
– Ну что, ты готов? – спрашивает она.
– Я… я попытаюсь.
– Тогда вперед. Сделай все как следует.
«Будь мужчиной. Будь же наконец мужчиной», – вот что говорит ему девушка. Несмотря на Плодородие, пульсирующее в его крови, будь же, наконец, мужчиной! Пистолет пляшет в руке. Левой рукой он берется за правую, чтобы успокоить дрожание и прицелиться. Все равно дрожит.
– Ты смеешься надо мной, – говорит Крекер.
– Нет. Я пытаюсь тебе помочь. Мы ведь хотим одного и того же?
Белинда берет с края бассейна стакан с «бумером». Держит его перед лицом.
– Это «бумер». Знаешь, что это? Крекер кивает.
– Ты его пробовал?
Крекер пробовал, но она все равно говорит ему:
– Одна – для оттяга, две – сносят крышу, третья – жди чистой, сексуальной смерти.
– Ты хочешь убить себя?
– Если ты мне не поможешь.
– Прошу…
– В этом стакане больше пяти доз, и две я уже выпила. И чувствую себя сейчас очень хорошо, очень сексуально. Ты меня не хочешь?
Пистолет движется сквозь тьму, пытаясь нацелиться на нее. Крекер не может поймать цель. Он боится девушку.
– Прошу… Я… – говорит он. Трясет пистолетом. – Думаю, тебе не стоит…
Белинда опускает язык в стакан. На крошечную долю секунды позволяет «бумеру» обжечь свои нервные окончания.
– Не…
Белинда наклоняет стакан, пока край пленки «бумера» не доходит до губ.
– Этого ты хочешь?
– Нет! – рвется голос копа. Он встает у бортика бассейна. – Нет… да… я… бля! Прошу… все не так! Я просто хотел… не надо никому умирать. Никому… – Крекер слышит, как Персефона кричит у него в голове. – Пожалуйста, – говорит он. – Не делай этого.
– Мы оба этого хотим.
Тень Белинды никогда не была такой текучей.
Крекер потеет. Чихает. Но цель укоренилась, у него появился мотив. Пистолет лежит в его пальцах ровно и точно. Если бы он мог разорвать эту схему – пальцы, рукоятка, курок, свежая кожа молодой девушки! Может, тогда он стал бы свободен от всех проблем. Запах Персефоны кричит на него. Ее вонь заполняет подвал. Все, что ему надо сделать, – нажать на спуск, завершить эту историю. Белинда наклоняет край стакана. Крекер прыгает в воду, как небольшая бомба, и прорывается сквозь тяжесть воды к Белинде.
