– Где эта Деметра? – спросила я. Персефона тихо лежала под дронтовым жуком.
Вы придумываете мифы… А потом сами же их не знаете, – отвечал Берликорн. – Деметра везде, во всем, что зелено и возделано, она живет во сне и в сновидце. В Вирте и в Реале – и оба обеспечивают ей пропитание. Она сильнее меня. Она – богиня плодородия. Даже вы, тупые христиане, готовите ей сено каждую жатву; делаете маленькие фигурки. Очень, очень трогательно.
– Ты и вправду вылечишь Сапфира?
– Есть только один способ это сделать. В Реале он умрет в течение двух дней.
– Пожалуйста, только не это!
– Ты все равно его потеряешь. Он ел, Койот тоже. Они теперь мои. Правда, моя дорогая, я уверен, что ситуация в нашей игре патовая. Сапфиру, чтобы остаться в живых, надо остаться здесь, со мной. Только во сне я могу вылечить такой запущенный случай аллергии. А это значит, что в дело вступают нормы обмена.
– Что угодно.
Я вытащила черного жука моего неведающего мира из тела Персефоны. Она задрожала, сначала слегка, потом сильно.
– Я всегда буду жить внутри этого насекомого, этого вируса, – сказала я. – И ты не достанешь меня там. Никогда. И как только я решу снова сразиться с тобой, этот жук всегда будет готов уничтожить тебя.
Берликорн вздохнул, словно луна закрыла свой глаз.
– Я жаждал реального мира. – Его шепот был тих, как дыхание. – Теперь я, как обычно, оказался в ловушке. Над моей битвой сгущается реальность. Я проиграл эту игру. Дронты слишком глубоки для моего поцелуя. Но, возможно, для меня есть и другой путь туда? Путь проще и надежнее? Во мне вдруг проснулось одно желание. Можешь в это поверить?
– Давай.
– Можно я выебу твою дочь?
– Что?
– Потом я расчищу вам проход, как только смогу. Прости. Я задел тебя, Сивилла? Прошу, дай мне этого жука.
Я отдала дронтового жука Берликорну. Берликорн расстегнул штаны и достал черный хуй. История продолжалась. Джон Берликорн нагнул Белинду над столом. Его руки протянулись к Сапфиру… Его член глубоко зарылся. Плоть Сапфира взорвалась длинными завитками темно-красных цветов. Amaranthus Caudatus. Тропический цветок. До меня донесся глухой голос Берликорна:
– Если я должен принять Сапфира близко к сердцу, мне нужно отдать что-то взамен.
– И что ты отдашь?
– Что-нибудь придумаю.
Его член вошел в меня, вошел в Белинду, вошел… Попрощайся с Сапфиром, Цветок, который никогда не вянет.
Берликорн кончил во мне, в Белинде. Убийственный момент. Нас проталкивает сквозь каменный член в бассейн стоячей зелени. Писающий Купидон. Тающий дворец. Волосы Джона Берликорна растут голубым клубком. Темный проход – вокруг нас что-то шепчут деревья, а мы бежим по плодовым проходам. Лес живой. Картины…
Потеряны в саду-лабиринте. Луну закрывают облака. Темнота и сладость. Капающие тени. Вокруг нас растут ограды, смыкающиеся, как отверстие между ног женщины. Луна спряталась. Тьма ползет. Койот исчезает в листве.
– Койот! – Это мой голос. – Не теряйся, Койот. Стрекозы и светлячки указывают путь сквозь узел любовника. Злость женщины шепчет на меня изо всех углов и линий, лабиринт смыкается. Изгибается моя Тень. Карта моей дочери судорожно деформируется, изменяется с каждой минутой…
Берликорн нам…
…дорога через узел…
Карта Манчестера на голове моей дочери превращается в карту лабиринта.
Берликорн нам помогал. Я читала спутанные проходы по мере того, как они появлялись на теле Белинды.
– Сюда, Койот! – позвала я. – Держись ближе.
Я повела нас вперед, и стены бежали. Пока… пока…
Щель в стене. Туда…
Черное озеро мерцает у нас перед глазами. Ни следа лодки или лодочника. За нами – звук ветвей, дрожащих на ветру. Очень далеко начинает играть духовой оркестр – медленную, неторопливую интерпретацию песни «Михаил, правь лодку к берегу».
– Что дальше, Белинда? – спросил Койот.
Дочь сделала несколько шагов в холодную, холодную воду.
– Наверное, поплывем.
– Лучше молчи.
– А что, есть выбор, Койот?
В ответ – злобный оскал.
Что это был за день. Что за день! Харон задрожал. Он чувствовал себя одураченным. Стоять в раскачивающейся лодке так высоко, как только получается, и ровно, как грабли. Люди что думают, это так просто? Перевозчик на Озере Смерти… может, им стоит разок попробовать! В кошеле под сутаной он позвенел парой монеток, которые заработал за прошедшую неделю. Монетки издали слабый звон. Убого! На что должен выживать бедный перевозчик на Озере Смерти в наши дни? Вчера он… Нет, об этом не стоит даже и думать. Странная компания. Конечно, к нему и раньше приходили странные компании. Если уж они заплатили за это перо, они заработали право зваться странными. Но у этих не было ни обола на всех! Ничего. Большой пятнистый пес. Голая девка, вся в карте. Кусок этого… кусок какого-то дерьма! Сидел у девки на плечах. А потом забрался в лодку. Ухх! Кошмар. Он сразу предложил им убираться в Ад. Ни обола, вообще! Даже не слышали такого слова. Позор! А потом… потом… слово Джона Берликорна…
Сзади Харона заиграл оркестр.
«Что?»
Харон неуклюже повернулся, чуть не перевернув лодку.
«Да! Наконец-то. Прибыл кто-то еще. Новые пассажиры».
Потому что оркестр начинал играть только тогда, когда ожидали новых посетителей. Что там они играют? Что-то новенькое. Кошмарный грохот. В один прекрасный день он приплывет на этот остров, и… и… ну, ладно, забудем. Он повернулся к лесу. Да! Он слышал, как Цербер воем собирает вместе свои собачьи части. Кого-то ждем. Харон надеется, что переносчиков оболов. Не как вчера, когда ему достался только приказ Джона Берликорна: эта компания едет бесплатно. Бесплатно! Бесплатный проезд! Это неслыханно. На этот раз такого не будет. На этот раз Харону заплатят сполна. Он встал, сверхвысокий, сверхтонкий. Зловещая гримаса. Сутана висит как надо. Отлично!
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… пусть они пройдут через Цербера. Пусть у них будут булочки, с медом…
Шум сзади. Как будто…
«Нет!»
Он снова обернулся, на этот раз слишком быстро. Лодка зашаталась. Что это? Там что-то на воде, в тумане, что-то как… звук, как будто… его шея завертелась туда-сюда, пытаясь найти точку обзора. Похоже на лодку. Эдакое чертово каноэ.
– Эй! – крикнул он. – Это не ваше Озеро Смерти! Я заработал исключительное право плавать по этому озеру в честной борьбе. Уебывайте из моего озера!
Лодка продолжает наплывать. Он уже видит, что это таки лодка, чертово каноэ. Раскрашенное в черный и белый. Черные точки на белом фоне. И кто-то в нем гребет к его причалу. Его причалу!
