Отослав Квайла и Лайлу, трансвестит намеревалась поговорить с Ищейкой о сообщении Динглеру и возможных проблемах с ЭНТОМОЛОГОМ. Но было видно, что карлик чем-то расстроен, и Арета даже спросила себя, а не знает ли он больше, чем говорит. И все еще никакой весточки от Парусии Хид, ни слова ободрения или критики. Вообще ничего. Как ни крути, решение улизнуть в Лос-Вегас далось трансвеститу нелегко, а при возможном крахе системы безопасности осуществить его будет просто невозможно. Но время поджимает.
Глава 3
Зловещие гармонии
Когда мотиватор зашаркал по своим делам, Чистотец сжал в кармане белый шарик и оглядел вокзал. Хариджан мыл пол. Перед «Старбакс» возила тряпкой гаитянка. Терминал «Зри-связи» был закрыт на «техобслуживание», но в кубах жидкоплекса жестикулировали до-эйдолоновые дикторы: Джон Катц, в прошлом «затейник» программы «За день до Завтра», и Бетани Квим, некогда ведущая «Постоянного развлечения». Инквизиторов нигде не было видно, но в здании вокзала витала тревога. Угроза исходила не от восьмидесятилетнего старика в летнем костюме цвета гуавы с удочеренной двенадцатилетней камбоджийкой, и не от сестер «Благодати Снизошедшего Евангелия», и не от бородатого раввина или паралитика в инвалидном кресле-каталке. Нет, повинны в ней были мужчины, одетые как водевильный квартет: в красно-белые полосатые костюмы, аккуратные галстуки-бабочки и соломенные канотье, с нелепыми тросточками в руках. Если при виде инквизиторов пассажиры покорно вжимали головы в плечи, то водевильный квартет внушал почти ужас. Особенно когда Чистотец сообразил, что этих типов пятеро. Несмотря на различия в телосложении (от массивного баса до сухощавого фальцета), у всех были одни и те же черты лица, одни и те же усики! Он почувствовал, как они нацеливаются на него — своего рода магнетизм насекомых.
Один отошел сторожить автобус Чистотца, который, к досаде последнего, тут же отъехал. Еще один встал у главного входа с явным намерением его перегородить, остальные трое начали постукивать тростями об пол и прокашливаться, будто собирались запеть. Люди зажимали уши руками. Мозг Чистотца заполнили статика и страх. Он не знал, что делать. И самое странное: невзирая на растущую панику, он почувствовал, как на него накатывает ненасытное сексуальное влечение. «Я теряю контроль над собой», — подумал он. Заболела голова, буквы, вырезанные на спине, снова начали жечь. Раввин метнулся в уборную. Типы в красно-белых полосатых костюмах и соломенных канотье запели:
Девчонки Буффало, разве не выйдете сегодня вы, сегодня вы
Девчонки Буффало, разве не выйдете сегодня вы
Танцевать при свете луны.
Но за песней Чистотец слышал единое жужжание электронной саранчи:
Скажи, что у тебя на уме.
Когда будет слишком поздно, узнаешь.
Нерешительность — твой единственный выход.
Сомнение побеждает все.
Разом вскочив, сестры Благодати ответили на это парой тактов из «Иисус — наш ответ», но стоило им затянуть псалом, как тенор указал на одну из них тростью, и женщина разразилась пронзительным воплем — на щеке у нее начал проступать ожог второй степени. Сестрицы сели и принялись утешать раненую, чей плач теперь, заполняя вокзал, перекрывал ритмичное постукивание тростей, с которым водевильные типы начали надвигаться на Чистотца.
«Может, пусть они просто меня заберут, — подумал Чистотец. — Это положит конец бегству и поискам». Но в глубине души он сознавал, что сама мысль сдаться если не неприемлема, то весьма неразумна. Кто-то ведь снабдил его картой. Возможно даже, это были дядя Уолдо и тетя Вивиан. Как ни крути, нужно завершить начатое. Ему не положено сдаваться. Если он так поступит, то кого-то подведет — может, свою семью, а может, нечто большее. На вокзале воцарилась тишина, только гаитянка все шуршала тряпкой.
— Мы пришли за тобой, — произнесли хором одноликие.
Чистотец уже собирался сказать им про Ощипывателя Фазанов, когда из-за колонны с мягким шипением гидравлики вдруг появился хариджан.
— НЕ МОЖНО, — пропел он искаженным статикой голосом.
К троим подошел четвертый, и квартет разом ударил тростями в пол и снова стал настраиваться на гармонию. Сестры Благодати, да и все остальные тоже, кроме парализованного, отступили подальше.
Клоны надвинулись на Чистотца.
— Мы пришли за тобой!
— БЕГИ! — прогудел Чистотцу хариджан.
Баритон замахнулся на робота тростью, но тот оказался быстрее и подвижнее, чем можно было ожидать. Вырвав у противника трость, он обрушил ее сперва на руки, потом на ноги баритона. Полосатая фигура выгнулась, но не успел хариджан добить врага, как на него набросились остальные клоны: механическое тело закачалось и заискрило.
— БЕГИИИИИИИ! — завизжал робот Чистотцу.
Между глаз тенору вонзилась стрелка лазера, а мгновение спустя сама его голова полетела с плеч. Чистотец глянул в ту сторону, откуда был произведен выстрел, и увидел облокотившегося о колонну раввина, который целился из пистолета-переростка. Выстрел привлек внимание остальных, которые уже изготовились запеть, когда — к изумлению Чистотца — паралитик выпрыгнул из инвалидного кресла, выставив перед собой что-то вроде акваланга, который плюнул вдруг пурпурно-зеленым соком. Уже в воздухе жидкость изменила текстуру, превратившись в желеобразную массу, которая налипла на жилеты певцов. И почти тут же задымилась.
— Сваливаем! — завопил весьма подвижный паралитик и подтолкнул Чистотца к двери.
Попавшая в певцов жидкость, по всей видимости, разъедала их заживо. Пятый бросился было на раввина, но его схватила за ногу клешня хариджана. За порогом вокзала паралитик толкнул Чистотца на пассажирское сиденье такси, за рулем которого оказался чернокожий с висячими усами. Раввин нырнул в открытое окно спереди, и машина сорвалась с места, но пятый клон все-таки успел броситься на багажник и забраться на крышу.
— Бля!!! — взвыл водитель. — Фальцет!
Послышался новый звук — удары тела о металл, и Чистотец увидел, как из-за багажника появляется голова баса. Вот уже и сам бас подтянулся на багажник — кислота пожирала нижнюю часть его тела, превращая в скворчащее зеленое месиво.
— Гони! — завопил паралитик. — Нужно их сбросить, пока нас не отрезали!
Завизжали тормоза, и такси сбило рикшу, который как раз на двух скрипящих шинах поворачивал на Кэпитал-авеню. Стекло безопасности сзади пошло трещинами, и за ним возникла пустая похотливая ухмылка киборга. Паралитик окончательно выбил стекло и изо всех сил врезал басу, который все-таки удержался на багажнике. Трость фальцета взрезала лазером крышу, точно консервную банку, и — что еще хуже — два смертельно опасных, разъедаемых кислотой робота запели:
— Милая Адель…
Чистотец слышал слова, но за мелодией различал другие, произносимые слепыми термитными голосами:
— Разведслужба «Витессы». Ответный удар всеми средствами. Никаких переговоров. СДАВАЙТЕСЬ ИЛИ УМРЕТЕ.
