— Ду лэнг ду лэнг ду лэнг, — произнес Юла, и робот отравился в гостиницу, а после вернулся с измученным Слепым Лемоном, который шаркал следом.
— Хорошая работа, — благодарно сказал Юла, а роботу объяснил: — Шуб оп шуб оп.
Сходив в салун, робот вернулся с бутылкой виски и стаканом и налил солидную порцию музыканту.
— Он пьет виски? — удивился Шериф.
— А что дурного в том, чтобы перехватить по маленькой? — просипел в ответ Лемон.
— По маленькой, ха! — Мэгги зевнула. — Да он, наверное, пьет как рыба!
— Пресноводные рыбы вообще не пьют, — заметил Юла. — А костистые морские рыбы…
— Вы что, вообще заткнуться не можете, мистер? Неудивительно, что вы сидите тут в каньоне со своими игрушками!
Юла на мгновение вспыхнул, и Шериф напрягся, но лысый хозяин Герметического каньона только рассмеялся:
— У вас истинный талант, миссис Кейн! Такая редкость, так освежает! Отправляйтесь к себе в комнату, отдохните. В гостинице для вас все приготовлено. Ваш друг спит. За обедом поговорим еще.
Шериф проводил Мэгги в гостиницу, оставив Юлу пускать кольца дыма в обществе Слепого Лемона и Уолта Уитмена. Кивнув на прощание, Мэгги ушла спать — слишком сонная, чтобы скандалить. Шериф заглянул к Чистотцу, который, как и сказал Юла, спал. Лицо у него расслабилось, и он снова походил на ребенка. Может, его кошмары уже позади, подумал Шериф, но почему-то ему в это не верилось. Уйдя в собственную комнату, он стащил сапоги.
Тут ему пришло в голову, что он еще никогда не спал в старой гостинице Дикого Запада. «Стар-Сити» был его судьбой. Там даже намечалась серия, где он уходит от жены, которую больше не любит (не зная, что на самом деле она инопланетянка), и перебирается в гостиницу. Шериф лег на двуспальную кровать и закрыл глаза, вспоминая так и не снятые сцены.
А потом вдруг рывком проснулся и едва не упал с кровати, потому что внезапно вспомнил, что именно сказал в своем тосте Юла. «Пусть они всегда остаются с нами!»
Прозвучало это как «на веки вечные».
Глава 10
Колесо в колесе
Чистотец проснулся под перезвон церковного колокола. Он лежал на кровати в просторных, побеленных апартаментах «Лодема» гостиницы «Красное облако», но все равно видел, что эта комната не из бревен и кирпича. Своей видимой прочностью она была обязана вращению бесчисленных смерчей света. То же свечение пронизывало его тело. Потом он сообразил, что разбудил его вовсе не колокол. Как раз наоборот, колокол зазвонил, потому что он проснулся.
«Я дома, — подумал он, когда штукатурка и прессованный металл стабилизировались. Его сознание затопили лица и образы — удивительно нормальные; мутировавшие, но приземленные. — Но как Юла может быть моим отцом? И кто тогда моя мать? И как быть с дядей Уолдо и тетей Вивиан? И при чем тут Осанна Освобожденный? Да и как вообще меня могут звать Элроем? Уж это-то я бы знал!»
Ему вспомнился тост Юлы, и сияющие лица неандертальцев, и лимонный чизкейк. Что случилось потом, он не мог сказать. Так неловко — ведь он очень хотел, чтобы его приняли с распростертыми объятиями, а сам взял и упал в обморок. Но сейчас главное — выяснить, сколько времени прошло и что случилось с его друзьями.
Ему вспомнились слова доктора Тада о возможной связи между Ллойдом Мидхорном Ситтурдом и Ронуэллом Сьюардом, то есть Вонючкой Юлой. Что, если Сьюард на самом деле Ллойд Мидхорн Ситтурд? Неужели на это намекал доктор Тад? Ему, наверное, больше двухсот лет, но человек, чья изобретательность вошла в легенду, возможно, и тут нашел выход. Но почему он засел в богом забытом каньоне посреди такого глухого штата, как Южная Дакота? И как сюда вписывается Парусия Хид? «Может, она моя мать? — задумался Чистотец. — Что, если она прячется, выжидает удобного момента, чтобы представиться? А Кокомо? Вероятно, никакие силы не вернут ее назад, но знать… понять…»
Одно казалось очевидным. «Я дома, — думал он. — И меня приняли с распростертыми объятиями. Я могу ходить, где пожелаю».
Он поискал в карманах маленький белый шарик. Он ведь особо позаботился о том, чтобы переложить его из тряпок «ВООБРАЗИЛИИ» в карман балахона в духе Неру. Вероятно, скоро он узнает, в чем его назначение. Чистотец на цыпочках прошел по скрипящим половицам к двери. В коридоре было пусто, на подоконнике стояла ваза — вроде той, где хранились останки первой жены Стального Короля. В соседней комнате полностью одетая Мэгги лежала, зарывшись головой в подушку. Она глубоко дышала и как будто была в полном порядке, поэтому он закрыл дверь. В комнате напротив Шериф, наверное, прилег, но потом вдруг ушел: постель была смята, а данная Юлой куртка валялась на полу возле стула. Чистотец спустился вниз. В вестибюле ему ударила в нос острая вонь, и Чистотец решил, что тут побывал Уолт Уитмен.
Стол и сцена исчезли, улица была пуста. Небо потемнело, но вечер еще не наступил, хотя теперь Чистотец увидел, что стены Каньона поросли флуоресцентным мхом, наслоения которого складывались в похожие на карты и лица узоры среди выветренных колонн. Ему показалось, что его по-прежнему преследуют настороженные взгляды, и он повернул прочь от станции.
Проходя мимо пахнущей креозотом рудодробилки, он услышал какой-то звук — так крысы шебуршились в заброшенном баре Дастдевила. В ангаре царил полумрак, но внутри он разглядел силуэты паровых котлов, которые когда-то питали динамо-машины постоянного тока, поставлявшие электричество в шахту. Странный звук раздался снова из-за топок, и Чистотец инстинктивно почувствовал отвращение и страх.
Когда они пошли на чаепитие и концерт, город казался отремонтированным и свежевыкрашенным. Сейчас некоторые строения, например, бакалейная лавка, снова пришли в упадок. В здании школы опять была только одна классная комната. Еще в городке имелся салун с бильярдной и боулингом, где сейчас полы скривились от старости и в окнах не было стекол. Будто бы город не мог сохранить веру в себя самого. Чистотцу все еще казалось, что из пещер за ним наблюдают, но сейчас его больше интересовало происходящее на дне Каньона. У него было такое ощущение, будто за ним кто-то идет.
Он забрел на свалку, где среди ржавых трейлеров и теплиц с выбитыми стеклами валялись солнечные батареи и трансформаторы и громоздились горки оптоволокна. Для предположительно сказочно богатого гения Юла развел ужасный беспорядок. «А где он вообще живет?» — спросил себя вдруг Чистотец. Потом он различил тень, метнувшуюся за остов старого пикапа.
— Ладно, выходи, — крикнул он.
Ничто не шелохнулось. Он подождал, но кругом царила тишина. Он отправился дальше.
Перед ним разверзся еще один провал, в таком ожидаешь найти кости доисторических животных — мамонтов, пещерных медведей и гигантских оленей, — но только не вычурные, засыпанные песком «американские горки». Аттракцион в точности напоминал тот, который он видел на старинной сепиевой открытке в туннелях под Дастдевилом. Завитушки и ажурные решетки покрылись патиной и поблекли. Вдоль железнодорожного полотна тянулись круглые разбитые фонари, точно присоски на щупальцах осьминога, но рельсы были прежними, и создавалось впечатление, что путь еще в рабочем состоянии.
