- Хорошо, не буду, - сказал Денис. - Если только начальство не позовет.
- Начальство - это святое. Но если не позовет - не уезжай.
Я залез во внутренний карман за конвертом с деньгами, но Денис остановил мою руку.
- Не торопись, - сказал он. - Я пока ничего еще не сделал. Вот когда сделаю, тогда за все сразу и возьму. И будет это недешево.
- Дешево только таджики работают, - заметил я. - Ладно, Денис, большое спасибо тебе. Я твой должник.
С этими словами я вылез из машины и пошел обратно в здание "Кохинора" радовать шефа.
7.
У шефа шло совещание, из-за этого мне пришлось просидеть в приемной почти полчаса. Наконец, гость из Германии, желающий закупить партию каких-то электронных устройств, был с максимальным почетом препровожден восвояси и Василий Дмитриевич соизволил обратить на меня внимание.
- Что-то срочное? - спросил он.
Я пожал плечами.
- Час-другой можно подождать, - сказал я. - Но до конца дня хотелось бы с вами переговорить.
Василий Дмитриевич взглянул на часы (очень хорошая подделка под "Ролекс") и сказал:
- Подходи к пяти часам.
Я вышел из здания, перешел через дорогу, поднялся к себе в кабинет и до пяти часов гонял на компьютере "кваку". А потом проделал обратный путь.
Василий Дмитриевич был в кабинете один. Он был слегка пьян и очень доволен, хотя и выглядел уставшим. Видимо, немец согласился-таки закупить наше оборудование.
- Что случилось, Дима? - спросил Василий Дмитриевич.
В лучших одесских традициях я ответил вопросом на вопрос:
- Василий Дмитриевич, у нас есть конкуренты?
- В каком смысле конкуренты?
- В таком смысле, чтобы заняться разнюхиванием наших секретов.
- Каких секретов?
- Пока не знаю, - сказал я. - Только что разговаривал с Денисом, он утверждает, что была попытка хакерского проникновения в нашу сеть.
- Насколько успешная?
- Более чем.
Василий Дмитриевич изменился в лице. На долю секунды мне показалось, что его поразили мои слова, но потом я заметил, что он смотрит поверх моей головы. Я обернулся и увидел то, что поразило Василия Дмитриевича.
Дверь в кабинет была распахнута настежь, по обе стороны от нее стояло по омоновцу с автоматами АКСУ и в черных масках, закрывающих лицо. А по ковровой дорожке, ведущей к начальственному столу, шествовал коротко стриженый седоватый мужичок невысокого роста. Выражение лица у него было брезгливое, как будто маски-шоу проводилось не в офисе уважаемой компании, а в незарегистрированном борделе или вообще в наркоманском притоне.
- Господин Цодиков? - поинтересовался он. - Ознакомьтесь.
Василий Дмитриевич взял из его рук бумагу, бегло просмотрел и отдал обратно.
- Предлагайте, - сказал он.
- Что предлагать? - смешался мужичок.
Василий Дмитриевич посмотрел на меня с очень искренним огорчением и сказал:
- Воистину печально, что мне, обвиняемому, приходится объяснять работнику прокуратуры его обязанности. Когда вы предъявляете постановление о производстве обыска, надо обязательно предложить добровольно выдать то, что вы ищете. Что вы, кстати, ищете?
Мужичок скорчил злобную физиономию и ответил:
- Любые вещественные доказательства противозаконной деятельности. Так вы готовы что-то выдать?
- Тут не ведется никакой противозаконной деятельности! - воскликнул Василий Дмитриевич. - И никаких доказательств ее быть не может!
- Посмотрим, посмотрим… - хищно улыбнулся мужичок и крикнул омоновцам, изображавшим статуи у входа в кабинет: - Введите понятых!
Понятыми были двое молодых людей из не помню какого отдела. Одеты они были в безукоризненно сидящие деловые костюмы, белые рубашки и дорогие галстуки, а их лица выражали горячее желание наилучшим образом проявить себя в сложившихся обстоятельствах. Вот только вряд ли они понимали, что сейчас будет наилучшим поведением - честно рассказать все ментам или, наоборот, продемонстрировать верность компании.
Впрочем, их никто ни о чем не спрашивал. Вслед за ними в кабинет вошли еще два молодых человека в омоновском камуфляже и масках, но без оружия. Они быстро и сноровисто заглушили компьютер шефа, упаковали его в черный пластиковый мешок, как для перевозки трупов, только поменьше, опечатали мешок и утащили компьютер из кабинета. Больше в кабинете ничего не искали.
На этом маски-шоу закончилось. Седоватый мужичок подсунул Василию Дмитриевичу несколько бумажек, в которых тот расписался. Я заметил, что одна из них была подпиской о невыезде.
- А вы кто такой? - спросил меня мужичок.
- В цивилизованном обществе принято вначале представляться, а потом уже спрашивать имя собеседника, - заметил я.
Вместо ответа мужичок предъявил мне удостоверение на имя начальника сектора ОБЭП подполковника Жихарева Евгения Ивановича.
- Чертков Дмитрий Львович, - представился я. - Паспорт показать?
- Не надо. Какова ваша должность в компании?
- Никакова, - честно ответил я. - Мы с господином Цодиковым обсуждали перспективы долгосрочного сотрудничества между нашими предприятиями.
Самое смешное, что я сказал чистую правду, с формальной точки зрения дела обстоят именно так.
- И как перспективы? - ехидно поинтересовался Жихарев.
- Хорошие перспективы, - ответил я. - Проблемы приходят и уходят, а бизнес остается бизнесом.
- Ну, не знаю, не знаю, - протянул Жихарев и окончательно потерял ко мне интерес.
Он покинул кабинет, даже не попрощавшись.
- Довыпендриваешься когда-нибудь, - заметил Василий Дмитриевич, когда дверь кабинета закрылась. - Нельзя же хамить ментам так нагло.
- Я не хамил, - возразил я. - Я сказал чистую правду. А то, что он понял из моих слов - это его проблема. На компьютере что-нибудь важное пропало?
- Договор о намерениях с немцем, - печально произнес Василий Дмитриевич. - Но это так, херня. Хуже будет, если следствие не сразу закроется. Позвонить, что ли, сейчас…
Он не уточнял, кому собирается звонить, а я не спрашивал. Да и не интересно мне, у кого именно из высокопоставленных покровителей он собрался просить помощи.
- Лучше попозже, когда они совсем уйдут, - посоветовал я. - А то ввалится еще какой-нибудь клоун в самый неподходящий момент.
- Клоун, говоришь… - протянул Василий Дмитриевич. - Думаешь, клоунада? В принципе, похоже.
Клоунадой называется маски-шоу, которое проводится не с целью кого-нибудь арестовать или что-нибудь конфисковать, а с целью продемонстрировать фирме, что пора скорректировать с учетом инфляции ежемесячный объем взяток. Либо продемонстрировать, что не следует проявлять чрезмерное усердие к тому, чтобы заключить какой-то определенный контракт. Менты изымают компьютеры, опечатывают производственные помещения, но ни в коем случае не арестовывают счета. Руководство фирмы снимает со счетов необходимые суммы, несколько дней длятся переговоры, вначале с собственной крышей, а затем и со второй заинтересованной стороной. В конце концов стороны приходят к консенсусу, заключают необходимые договоры либо устные соглашения и происходит большая пьянка. Запечатанные помещения распечатываются, изъятые компьютеры возвращаются, но не все, часть из них менты оставляют себе, это называется спонсорской помощью.
