Аликс сделала еще глоток, потом поставила бокал на коврик.
— Ты полагаешь? Думаешь, я не вижу в нем мужчину? Подожди, я кое-что тебе покажу.
Взбежав вверх по лестнице, она достала портативный компьютер и включила его. Когда она вернулась к Иззи, экран уже светился. Ей пришлось раскрыть не меньше восьми папок с файлами, переходя с одного уровня на другой и углубляясь все дальше, прежде чем на экране появился тщательно спрятанный документ.
Нижняя губа Джареда
Мягкая, сочная, дерзкая, полная соблазна.
Она притягивает меня и манит,
Завораживает, словно песня сладкоголосой сирены,
Сводит с ума, как волшебная флейта Крысолова.
Я мечтаю о ней во сне и наяву.
Хочу коснуться ее, лизнуть,
Ужалить кончиком языка,
Прижаться к ней губами,
Завладеть ею, почувствовать,
Как смешается наше дыхание.
О, губа Джареда!
Иззи прочла стихотворение трижды, прежде чем поднять глаза.
— Да, ты и впрямь видишь в нем мужчину. Ух ты! Кто бы мог подумать!
— Это было давным-давно, тогда я была ребенком. Я написала это после того, как мы с тобой прослушали его лекцию, а потом долгие часы говорили о нем. Помнишь, как он представил свою выпускную работу в архитектурной школе? Никаких рисунков и картонных макетов. Он построил ее при помощи молотка и гвоздей. Папа говорит, что студентам-архитекторам следует обязательно посвящать один год практике строительства. Он сказал… — Аликс умолкла, увидев, что Иззи вскочила на ноги.
— Идем.
— Куда?
— Заглянем в домик для гостей.
— Нет, мы не можем так поступить, — вставая, возразила Аликс.
— Я видела, как ты пялилась в окна. Значит, ты тоже, как и я, заприметила этот домик в глубине сада. Два этажа, на переднем фасаде большое окно.
— Но это, наверное, неприлично.
— Скорее всего это наш единственный шанс. Монтгомери уехал рыбачить на своей лодке, а мы, как тебе известно, приехали раньше времени. Он не подозревает, что здесь гости.
— И что из этого следует?
— Не знаю, — пожала плечами Иззи. — Но, может быть, как только он поймет, что в доме поселилась фанатичная студентка-архитектор, тотчас установит решетки на окна и двери.
Об этом Аликс не подумала.
— Я пойду на хитрость. Скажу ему, как я восхищаюсь его работой и…
— И его нижней губой? А тебе не приходило в голову, что у него, возможно, есть подружка? Если он не женат (или по крайней мере не был женат, когда мы с тобой в последний раз заходили в Интернет) и если он уехал один на своей лодке, это вовсе не значит, что он хранит обет целомудрия. Думаешь, эта женщина позволит тебе заглянуть в его жилище?
Аликс понимала, что Иззи предлагает сомнительный план, но, с другой стороны, Монтгомери мог хранить в домике свои чертежи и наброски. Быть может, ей представилась уникальная возможность взглянуть хотя бы одним глазком на замысел великого архитектора, прежде чем его увидит весь остальной мир.
Заметив нерешительность Аликс, Иззи потащила ее к боковой двери и вытолкнула на тропинку, ведущую через сад к домику для гостей. Высокий коттедж с тяжелыми шторами на окнах выглядел почти неприступным.
Иззи перевела дыхание и дернула дверную ручку. Дверь оказалась заперта.
— Нет, зря мы это затеяли. — Аликс повернула назад, к дому.
Но Иззи схватила ее под руку и потянула к боковой стене.
— Может, мы хотя бы увидим его спальню, — прошептала она. — Или кабинет. Или…
— Сколько тебе лет?
— Сейчас я чувствую себя так, словно мне четырнадцать.
Аликс отступила на шаг.
— Не следует этого делать… — Она вдруг замерла, глаза ее изумленно округлились.
— Что там? — воскликнула Иззи. — Пожалуйста, скажи, что это не призрак. Я читала, что Нантакет так и кишит привидениями.
— Там горит свет, — прошептала Аликс.
— Он оставил свет включенным? — Иззи отошла подальше и вытянула шею. В глубине комнаты она различила настольную лампу; такие обычно укрепляют над чертежным столом. — Ты права. Думаешь, у него домашняя студия? Ты и теперь скажешь, что нам не стоит входить?
Аликс уже стояла возле окна, пытаясь его открыть. Рама легко скользнула вверх.
— Термоизоляционное стекло, двенадцать на двенадцать, Андерсон, Южная Каролина, — пробормотала она и, подпрыгнув, пролезла внутрь, предоставив Иззи забираться в окно самой.
Оказавшись в доме, Аликс быстро огляделась. В тусклом свете, проникавшем из кухни, она смогла рассмотреть большое помещение, служившее одновременно гостиной и столовой. Оно выглядело довольно уютно, но Аликс хотелось найти источник света наверху. Она поспешно взбежала по лестнице, открыла правую дверь и увидела комнату с окнами на три стороны. Она тотчас представила себе, как должно быть красиво здесь в дневное время, когда все залито светом. На дощатом полу лежал потертый ковер, а под окнами стоял старинный чертежный стол, должно быть, эдвардианских времен. Рядом с ним помещался низкий комод, на крышке которого были разложены чертежные принадлежности. В эпоху компьютерных технологий и систем автоматизированного проектирования удивительно было видеть чертежи, выполненные от руки с помощью карандаша, пера и туши. Аликс потрогала цанговые карандаши, разложенные в строгом порядке по жесткости грифеля, от самого твердого к самому мягкому. Здесь были трафареты, кисти и рейсшина. Но кульмана Аликс не заметила.
Стена справа пестрела рисунками и чертежами. То были проекты малых архитектурных форм, не домов, и каждый поражал совершенством замысла и исполнения. Два эллинга, домик для гостей, детская игровая площадка. Три проекта гаража висели рядом с эскизами садовых построек. Рисунки и чертежи покрывали почти всю стену, не оставляя свободного места.
— Прекрасно, удивительно! Великолепно, — прошептала Аликс. Она отступила назад, к дверям, чтобы оглядеть стену целиком. Эта комната походила на храм, на святилище. — Могу поспорить, он никого сюда не впускает.
Больше всего Аликс удивило их с Джаредом сходство в творческих замыслах. Она твердо верила, что даже в самых мелких предметах скрыта красота, которую следует отыскать и раскрыть. Изящество мыльницы не менее важно, чем великолепие особняка.
— Ух ты! — воскликнула Иззи у нее за спиной. — У меня снова такое чувство, будто я перенеслась на много лет назад. Это похоже…
— На корабельную каюту?
— Да, напоминает декорации к фильму. Это каюта капитана.
Аликс обвела глазами комнату, стараясь запомнить, вобрать в себя все, каждую мелочь. Здесь повсюду стояли старинные вещи. Ее взгляд задержался на осколке фарфора с надписью «Кингсли». Угол занимала деревянная резная фигура русалки, украшавшая когда-то нос корабля. Выцветшая от ветров, дождей и соленых морских брызг, она, должно быть, избороздила немало морей.
