— Бывает, — понимающе кивнул Миша. — Ваше дело такое — служебное. Да ты пей, пей…
— Спасибо… уфф… Холодненькое!
— Так что Лерка-то?
— Да ничего! — младший лейтенант поморщился, словно от зубной боли. — Пропала, дескать — тетка в отделение позвонила, мол, как в субботу на танцы ушла, так и в воскресенье целый день не было… подумаешь! Трех суток еще не прошло, а начальство погнало — посмотри, мол, чего там да как… У нас, видишь, серия изнасилований, как раз вот в сельских клубах, после танцев… Вот и Лерку, может… Хотя — она сама кого хочешь изнасилует!
— Да-а, — Ратников покачал головой и откупорил очередную бутылку. — А сколько ж ей лет, этой Лерке?
— Пятнадцать, кажется… или вот-вот будет. Ты, Михаил, на возраст ее не смотри — со столбами разве еще только не перетрахалась, извиняюсь за грубое слово.
— Гулящая, что ли?
— Не то слово! Причем знаешь — избирательно, не со всем и не с каждым. А только, как она говорит, — с тем, кто понравился и почти по любви! — На этих словах участковый неожиданно покраснел и замолк. Правда, ненадолго. — Она ведь как бы и не деревенская, городская… не поверишь — из Питера!
— Да ну? — удивился Михаил. — Землячка, значит.
— Почти. Бабка у нее в Питере жила, в коммуналке, а мать здешняя, пьянь — клейма ставить негде! — вот бабка-то внучку и забрала, в гимназию какую-то крутую пристроила, с французским уклоном… да года полтора назад померла. Комнатуху соседи прихватили — уж не знаю, как — да Лерка там и прописана не была, не успела бабка. Увы! Побарахталась девчонка в Питере — да сюда. Не к матери-пьяни — у той каждый день шалман — к тетке. Та тоже, конечно, не ангел, но ничего — племянницу кормила, правда поругивала, соседи говорят — скандалили они часто. Да Лерку-то ругать было за что!
— Я так полагаю, на такую красивую девку многие западали, — задумчиво произнес Ратников. — И те, кому она, грубо говоря, не дала, могли запросто ее… тем более, что другим-то она как раз давала, о чем весь поселок уж наверняка знал.
— Да знали… Вот и я о том же подумал! Из особо подозрительных к Лерке двое клеились — Эдик «Узбек» и Колька Карякин. Карякин — местный — тот еще урод, с зоны недавно откинувшийся, ну и Узбек — тоже себе на уме, семейку их здесь очень не жалуют, жлобами кличут.
— Это ты про Кумовкиных, переселенцев? — на всякий случай уточнил Михаил.
— Про них.
— А мне так кажется, зря их не любят — завидуют просто, вон какую домину выстроили. И непьющие все, работают с утра до зари. Завидуют. Просто потому, что чужаки.
— Так и ты не местный! — хохотнул младший лейтенант. — Однако ж тебя жлобом не зовут?
— Потому что в магазине местным работу дал…
— Правильно! И продавцы твои в долг запросто отпускают. А у Кумовкиных — снега зимой не выпросишь. Вот и говорят — жлобы.
— Еще? — Миша достал с заднего сиденья бутылку.
— Нет, спасибо, — участковый отрицательно качнул головой. — Пойду.
— Ну, как знаешь. А что про Максика Гордеева не говоришь? Он ведь тоже — Леркин воздыхатель. И, я полагаю, неудовлетворенный. Кстати, чем ей Карякин с Узбеком не нравились?
— Карякин — потому что сидел, да и вообще, в поселке говорят — злой он. А Эдик Узбек — жлоб, Лерка таких ненавидела. — Младший лейтенант вылез из машины и обернулся. — Что ж до Максика, так он же ребенок еще, таких целая куча за Леркой таскались. Парни хорошие, безобидные… как вот и Максик. Она, Лерка-то, среди них, как королева — принеси-подай. Ладно, пойду к матери ее прогуляюсь… наверное, похмелилась уже.
— Слышь, Димыч, ты это, в баньку-то заходи или так, в гости… Да, и если съездить сегодня куда надо — я пока в поселке.
Максик Гордеев уже завтра должен бы вернуться. Вот и спросить — про браслетик: откуда взял? А Лерка… правда, может, ничего с ней такого и не случилось — просто загуляла девка, видно снял кто-то — кто понравился. И, если бы не случаи изнасилования, никто бы сюда участкового по такому поводу не погнал. Да и сейчас — так просто пригнали, на всякий случай. Вдруг да чего?
Размышляя, Ратников вдруг с удивлением обнаружил, что только что купленное пиво — кончилось, и очень быстро. Ну да, ведь еще и участкового угощал, вот и…
Хлопнув дверью, Михаил зашел в магазин… где, как всегда, уже гомонила очередь. Обсуждали как раз участкового.
— Ишь, — размахивал руками старик Пантелеич. — Лерку-поблядушку ищут! Милиции больше заняться нечем, нет что ворюг огородных ловить…
— Так, так, Пантелеич, — одобрительно кивали поселковые бабки. — Лерка эта, та еще курвища — а одета-то как, прости Господи? Пуп голый, юбка — по самое некуда. Срам один!
— Да все они сейчас так одеваются, — здороваясь, хохотнул Миша. — Мода такая, молодежная.
— Бляжья, а не молодежна! У тебя, вон, жена тоже молода — а этак не ходит! Совесть, значит, да стыд есть.
— Сергеич, а ты пленку-то в магазин завез? Обещал ить.
— Какую пленку, баба Зина?
— Так парниковую. Мою-то какие-то ироды изорвали. Участковому жалилась — да тот только рукой машет, мол, и других дел полно.
— Лерку эту искать. А чего ее искать-то? Сама объявится.
— И то верно.
— Колька Карякин, грят, на эту девку глаз положил… И не стыдно? Женатый-то человек!
— Дак это, может, она его приваживает. Сука!
— И Эдик Узбек, жлобина… внук говорит — так в клубе к ней и цеплялся, ну, к Лерке-то.
— Как матушка — такая и дочка!
— Да уж, яблочко от яблоньки недалеко…
— Они, Узбеки эти, на все способны…
— Да и Колька парень не сахар…
— Сергеич, так ты привези пленку-то…
— А? Ах, да… Уже привез, баба Зина. Можешь идти покупать.
— Ай! Вот молодец, вот и славно.
— А Лерка-то все по танцулькам, по танцулькам… вот и допрыгалась!
— Да все они по танцулькам…
— Вот в наше-то время хоть танцы были, так танцы… а счас что? Трясенье одно, скажи, Пантелеич?
— Верно, верно, бывали ране дела. Помнишь, Зинка, как я тя у забора зажал?
— Ой, бабоньки! Да что ж он такое горит-то, ирод! Ты че несешь-то, Пантелеич, че несешь?
— То что было, то и несу…
Дедок ухмылялся в усы, окружившие его старушки хохотали, косясь на не на шутку разошедшуюся бабу Зину:
— Ирод ты, Пантелеич! Как есть — ирод.
Клуб! — выходя из магазина, вдруг подумал Ратников.
Точно — клуб. Вот если кто и знает, кто там Лерку «склеил», так это те, кто позавчера на танцах трясся. Пацаны… или девки… и надо помладше выбирать — те, может, поразговорчивей. Кстати, участковый, верно, тоже этим же путем пошел? Хотя, нет — он вроде к Леркиной мамашке-алкоголичке отправился. Скатертью дорога…
