Стоя лицом к Сэму, она слышала светскую болтовню, дипломатический обмен репликами, обещавшими все и ничего. Потом оркестр заиграл романтическую мелодию.
— Извините нас, — улыбнулся Сэм и закружил Джемайму в танце. Он прекрасно двигался, чутко улавливая каждое ее движение, или, может быть, она была настроена на него. Они скользили вместе так, словно танцевали уже много лет, и с каждым движением в ней нарастал жар. Это было почти невыносимо... и для Сэма тоже. — Давай уйдем отсюда, — шепнул он, и они стали пробираться между танцующими, избегая попыток вовлечь их в разговоры — пока не наткнулись в вестибюле на родителей Сэма.
— А-а, сынок, а мы гадали, куда ты делся. Может, посидим где-нибудь в тихом уголке, выпьем по чашке кофе? — предложил отец.
Сердце у Джемаймы упало. Это совсем не входило в ее планы. Но не может же он отказать родителям. Или найдет выход?
— Извините, — улыбнулся он, на этот раз искренне. — Джемайма н ногах с четырех часов утра, я всю неделю спал по три часа, и, честно говоря, мы просто падаем с ног от усталости. Я навещу вас завтра, ладно? Простите.
Родители посмотрели сначала на сына, потом па его спутницу, переглянулись и широко заулыбались.
— Конечно, дорогой, ложись пораньше, — сказала мать таким тоном, что Джемайма покраснела до корней волос. — Мы очень тобой гордимся.
— Ты прекрасно поработал, — добавил отец, пожал сыну руку и похлопал его по плечу.
Мать поцеловала его на прощанье, потрепала Джемайму по пылающей щеке и сказала что-то насчет скорой встречи.
Наконец-то свобода! Они пересекли двор, проскользнули в вестибюль, избежали встречи с приехавшей на лифте толпой, нырнув в служебное помещение, пробежали три пролета наверх, пересекли лестничную площадку и влетели в квартиру.
Сэм захлопнул дверь, прислонился к стене и со смехом привлек к себе Джемайму.
— Получилось! — воскликнул он. — Как будто с уроков сбежали, я чувствую себя мальчишкой-хулиганом.
Она щелкнула его по носу.
— Не следовало отказывать родителям.
— Почему? Я не хотел, чтобы они заходили сюда. Джемайма, я хочу быть только с тобой.
Его глаза потемнели, улыбка исчезла. Их губы слились в жарком поцелуе.
Этого было достаточно. Между ними вспыхнуло пламя.
— Я хочу тебя, — пробормотал Сэм, подхватив на руки ее обмякшее тело.
— Сэм... — прошептала Джемайма пересохшими от неутоленной жажды губами.
Он понес ее в спальню, посадил на край кровати.
— Как это расстегивается? — спросил он, пальцы у него дрожали.
— На спине молния. Я сниму платье через голову. — Она почувствовала, как сзади расстегивается молния, Сэм схватил подол ее платья, потянул вверх. Потом бросил его на пол, и глаза его округлились от изумления.
Джемайма улыбнулась.
— Последний раз ты видел этот бюстгальтер...
— ...привязанным к палке в сугробе, — закончил он, и по его губам пробежала напряженная улыбка. — На тебе он смотрится лучше.
Она усмехнулась, покосилась на свои красные лифчик и пояс для чулок. С черными перчатками, черными кружевными трусиками и черными чулками красное белье смотрелось сексуально и вызывающе. Реакция Сэма оказалась именно такой, на которую надеялась Джемайма.
— Не двигайся, — с трудом выговорил он и торопливо разделся, небрежно бросив смокинг на белый ковер. Потом потянулся к Джемайме, и со вздохом облегчения она приняла его в свои объятия.
Смокинг Сэма был покрыт белыми ворсинками от шерстяного ковра, так же как и ее платье. Джемайма подняла и то, и другое, отряхнула и повесила на спинку стула, потом накинула рубашку Сэма, натянула черные кружевные трусики и пошла ставить чайник. Часы показывали половину шестого — время утренней дойки. Внутренний будильник разбудил ее в обычное время.
От нечего делать — да и Сэм еще спал — она поднялась наверх в гостиную, открыла двери на балкон, глубоко вздохнула. Воздух, однако, не освежил ее, в нем чувствовались затхлость и примесь выхлопных газов. Снизу доносился шум транспорта, сигналы автомобилей, гудки поезда, по Темзе проплывали суда. Ей отчаянно захотелось домой, к коровам и курам, к малиновке, которая каждое утро пела под ее окном.
Сэм здесь, в этом мире, свой, а для нее он чужой. Вспомнилось, какой несчастной она была, когда жила в Лондоне. Вздохнув, она вернулась в комнату, закрыла двери, потом повернулась и увидела Сэма — он стоял наверху лестницы и смотрел на нее со странным выражением на лице.
— Я соскучился по тебе, — сказал он охрипшим со сна голосом. — Проснулся, а тебя нет.
Так будет каждое утро, мелькнула у нее грустная мысль.
— Время дойки, — объяснила она и обхватила себя руками.
Сэм нахмурился.
— Ты замерзла. Иди в постель. Я приготовил чай.
Она подчинилась, весело улыбнувшись, стараясь скрыть нахлынувшую печаль. Сэм устроил ее в кровати, обложив горой подушек, забрался сам и подал ей кружку с чаем.
Потом нагнулся и легко коснулся ее губ.
— Доброе утро.
Доброе ли? — хотелось ей спросить. Удержалась. Просто улыбнулась, глотнула чаю и тихо вздохнула.
— То, что нужно, — сказала она, допив чай, и передала ему кружку. — Можно еще?
— Минуточку. — Он отставил кружки и нежно обнял Джемайму. — Спасибо, что была со мной вчера. Я очень волновался.
— Не за что.
Его палец пробежался по ее руке, коснулся надписи на руке: «Премия — твоя», которую она сделала вчера вечером, желая привлечь его внимание, и она слегка пошевелилась в его объятиях, чтобы видеть его лицо.
— Я говорила тебе, как горжусь тобой? — пробормотала она.
— Вроде да, но можешь сказать еще раз, — повторил он слова, сказанные ею накануне.
Джемайма улыбнулась, погладила его по небритой щеке. Как ей будет его не хватать, когда она вернется...
— Джемайма, я люблю тебя, — вдруг произнес он, и ее рука застыла на его щеке. — Думаю, я люблю тебя с тех пор, когда тебе было шесть лет. — Желваки заходили на его лице, он смущенно рассмеялся и повернул голову. Его рука нашла ее пальцы, он подвинулся, и они оказались лицом к лицу. — Я понял, что люблю тебя так, как никогда никого не любил. Никогда у меня не было такого чувства: я боюсь отпустить тебя, потому что ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни.
— О, Сэм... — прошептала она, и ее глаза наполнились слезами. — Я тоже тебя люблю.
— Выходи за меня замуж, Джемайма, — пробормотал он. — Будь со мной всегда. Ты так нужна мне.
Слезы брызнули у нее из глаз, закапали на руки. Внутри возникла невыносимая боль.
— О, Сэм, как я могу? У меня хозяйство, коровы...
