В понедельник, тоже уже под вечер, Алексей спустился вниз, за вином. Уселся за стол, в ожидании возвращения Мелезии заказал яичницу с луком. Бабка Виринея Паскудница, поймав на лету серебряху, тут же спроворила ужин:
– Кушай на здоровье, Алексий. Слыхал новость – Терентий-то, плотник, говорят, к туркам подался!
– Да неужто к туркам?
– К ним, к ним, – ухмыляясь, заверила бабка. – У него. У Терентия-то я сама кольцо приметливое видала, про которое ты говорил. Так, знаешь что?
– Что?
– Кольцо-то это – с убитого Созонтия снято!
– Быть такого не может!
– А вот, может, оказывается! Прости, Господи, что-то не везет мне никак с постояльцами, – бабка набожно перекрестилась на висевшую в углу икону. – Один – к туркам сбег, да еще – и убивец, оказывается, двое землячков – лежат в землице сырой.
– Кто-кто? – с аппетитом уминая яичницу, осведомился Лешка. – Какие еще землячки?
– Созонтий с Анисимом Бельмом, – охотно пояснила старуха. – Они ведь земляки были, оба с Никеи.
– С Никеи? Так там же турки.
– Вот и они – с туретчины. На вельможу турецкого работали, каменотесами – дворец ему строили, потом вот Бог помог, сбегли. А здесь вот смертушку свою и нашли, прости, Господи!
Алексей лишь руками развел:
– Бывает. Судьба вообще очень несправедливая штука. Епифан! – Лешка позвал прошмыгнувшего к лестнице отрока. – Мелезию не видал, не приходила?
– Нет, не приходила еще. С утра видал – она с тобой поговорить хочет. Жаловалась – Креонт к ней снова вяжется, – поднявшись на третий этаж, Епифан остановился перед дверью своей каморки и просительно оглянулся на Лешку: – Можно, я к вам с Мелезией сегодня зайду? Посидим, поболтаем, вина выпьем.
Алексей хохотнул:
– А что, к зазнобе своей не пойдешь сегодня?
– Сегодня не пойду, – нахмурился юноша. – Дождь, да что-то простудился. Чихаю! Да и отец ее со службы ненадолго вернулся – ух, и строгий же! Держит дочерей взаперти, ровно монашек. Ладно, младших, так еще и Ларису – старшую.
– Все правильно, за старшими-то как раз и нужен глаз да глаз. А кто отец-то?
– Десятник с Золотых ворот.
– Поя-а-атно…
Сидеть одному в комнате было нерадостно и, в ожидании Мелезии, Алексей снова спустился вниз, к бабке.
– Что, господин мой, вино кончилось? Возьмешь кувшин? Хорошее, почти что родосское.
– Ага, почти… Нет, за вином Епифан спустится.
Лешка вышел на улицу, постоял под навесом, дожидаясь актрису. Дождался – Мелезия, не обращая никакого внимания на моросящий дождь, медленно брела по узенькой улочке. Распущенные, ничем не покрытые, волосы ее намокли, с плаща стекала вода.
– Вечер добрый! – еще издалека поздоровался Алексей.
Девушка подняла глаза, улыбнулась:
– А, это ты!
– А ты думала кто – Креонт? Епифан говорит – ты на него жаловалась. Что, опять пристает?
– Да нет. – Мелезия пожала плечами. – С глупостями всякими не пристает. Только вот все расспрашивает про наш доходный дом – что, мол, там, да как. Видать, комнату на зиму снять хочет. Ой, не нужно его здесь! Не хочу, не желаю.
– Ну, так он, верно, услыхал про убийства, вот и решил выяснить – безопасно ль тут жить? Да любой бы полюбопытничал.
– Нет, он еще и раньше об этом спрашивал. До того даже, как Анисима зарезали… или сразу после. Что, мол, у старухи Виринеи за комнаты, как расположены, да кто где живет.
– Понятно. Епифан посидеть сегодня предлагает. Вина, говорит, попьем, поболтаем.
Девушка улыбнулась:
– Посидим, чего ж? Я из новой драмы вам кое-что почитаю. Только сначала зайду к себе, переоденусь.
– Давай.
Алексей все же прихватил вина – чтоб потом сто раз не бегать. Поднялся, толкнул дверь вперед… И тут же почувствовал сквозняк! Кто-то распахнул ставни. Епифан? Так он же простужен! Нет, не Епифан…
– Закрывай дверь – продует! – недовольно пробурчали из темноты. – Да поплотнее.
Алексей присмотрелся и увидел по-хозяйски усевшуюся на кровати фигуру. Лица было не разобрать – темно, лишь видно было широкую окладистую бороду.
– А ты вообще кто такой-то?
Гость усмехнулся:
– Люди Косым Карпом кличут. Дело у меня к тебе, за нож не хватайся…
Глава 7
Зима 1449 г. Константинополь
Передо мной откроется защита,
На тайную стезю убийства молча
Вступлю тотчас.
Еврипид «Медея»
…Все равно не успеешь!
Оп! А Косой Карп вовсе не был раззявой – у дверей таились еще двое! Дюжие молодцы, вроде тех, что напали на Алексея у старого портика. Не тратя времени на лишние разговоры, ухватили за локти, охлопали – вытащили из-за пояса кинжал в простых ножнах. Дурачье! Даже голенища сапог не догадались прощупать.
– Посадите его! – быстро распорядился главарь.
Молодцы подставили Лешке табурет, усадили, сами бдительно встали поодаль.
– Зачем ты убил моих людей? – задав прямой вопрос, Косой Карп угрюмо хмыкнул. – Только не лги, что не убивал. Один из них все ж таки выжил.
– Твои люди? – Старший тавуллярий ухмыльнулся, лихорадочно соображая – как сейчас быть. Пока – потянуть время. – А-а-а! Это, наверное, те разбойники, что на меня напали! Я только защищался, смею уверить.
– Кто тебя послал?! – задал новый вопрос главарь шайки. – Отвечай! Быстро!
– Не понимаю вопроса!
– Ах, не понимаешь? – Косой Карп неожиданно захохотал. – Изволь, поясню. Ты так ловко расправился с моими парнями, что даже неприлично говорить. Что, этому учат в философических школах?
– Там много чему учат. К тому же – я бывший акрит.
– Угу, угу. – Бандит покачал головой, как показалось Алексею, издевательски. Потом, не говоря ни слова, встал, высунулся в распахнутое окно и негромко сказал:
– Давайте! А вы… – Косой Карп посмотрел на парней. – Зажгите свечу.
Один из молодцев застучал огнивом, а в окне… в окне показался четвертый!
Влез, недовольно – и даже как-то испуганно – пыхтя. Обернулся – такое впечатление, что с улицы его подталкивали копьями.
Дрожащее желтое пламя наконец озарило каморку.
Лешка пристально всмотрелся в нового незваного гостя… и еле подавил крик! Это был молодой парень лет двадцати – худющий, лопоухий, кудрявый… И хорошо – очень хорошо знакомый старшему тавуллярию – представитель преступного мира по имени Зевка! Не от «Зевса», от «Зевгарата» – крестьянина.
