— Ты гляди… — разочарованно протянул Амбал. — Так он еще и ученый. Ученый, ученый, съешь кирпич толченый…
Компания лоботрясов снова издевательски загоготала.
— Отдайте! — набычился пленник.
— Ишь чего захотел! — высунул язык Длинный. — Самим нужна. На подтирки сгодится.
И долговязый принялся грубо щупать листы книги.
— Хорошая бумага… Мягкая!
Темная волна захлестнула Даньку. Из груди вырвался дикий рев раненого зверя. Звук вышел таким страшным и пронзительным, что у державших его парней заложило уши. Руки врагов непроизвольно разжались.
Ощутив свободу, мальчик бросился на Амбала, не ожидавшего атаки, и сбил его с ног. Вырвав из рук толстяка палку, он пару раз огрел лежащего, не разбирая, куда бьет. Послышался громкий крик, перешедший в бульканье. Не мешкая, мститель метнулся к Длинному и обрушил оружие тому на голову. Худосочный, ойкнув, осел на землю, пытаясь прикрыться книжкой. Даня вырвал бесценное сокровище из мерзких лап и сунул назад, за пазуху. Потом, нанеся еще пару ударов по голове и плечам жирдяя, обернулся к остальным подросткам, застывшим на месте и не решавшимся вмешиваться в это побоище. С ужасом смотрели они на желтоголового мальчишку, сжимающего окровавленную кривую палку. На лбу мстителя выступил пот, синие глаза полыхали опасным огнем. Ребятня поежилась. Такой и убить может.
— Ну, — прохрипел Данька, — кто первый?
Босяки нерешительно переглянулись. Первым быть никто не желал.
— Эй, уважаемые! — послышался громкий окрик. — Что у вас там происходит?
Рядом с группой подростков возник высокий мужчина в черном длиннополом халате и высокой черной шапке. Из-под темно-зеленого респиратора свисала ухоженная седая брода. На груди странного незнакомца висел большой металлический крест.
— Охальники! — насупив брови, обратился вновь прибывший к притихшим подросткам. — Что затеяли? Впятером на одного? Ну-ка расходитесь, Христа ради, пока я вам уши-то не надрал!
Странно, однако мальчишки послушались непонятно одетого человека.
— Давайте-давайте, — поторопил малолетних бандитов незнакомец с крестом. — Ступайте себе с богом подобру-поздорову.
Не желая, чтобы последнее слово осталось не за ним, Амбал тихо выругался, погрозив Даньке кулаком, и, презрительно сплюнув, повел шайку восвояси. Когда они скрылись из виду, мужчина пристально посмотрел на Данилу.
— А ты откель, чадушко, и как тебя кличут?
Отчего-то мальчик не испытывал страха перед этим человеком. Наоборот, почувствовал к нему необъяснимую симпатию и доверие.
— Я из Холодногорского форта, только сегодня прибыл. А зовут Данькой.
— Даниил, значит, — кивнул бородатый. — Хорошее имя, церковное. И сам ты ничего, лепообразный, хоть и драчун.
Улыбнулся, демонстрируя отлично сохранившиеся зубы.
— А меня кличут отцом Павлом. Можно просто: батюшка или дедушка, как тебе сподручней.
— Вы кто? — поинтересовался мальчик, с любопытством разглядывая нового знакомого. — Торговец, патрульный?
Бородач грустно покачал головой:
— Нет, отрок, не тот и не другой. Когда-то, когда здесь еще находилась обитель, был монахом.
— Монахом? — удивился паренек. — Это как?
— Хочешь, покажу тебе наш форт? — ответил вопросом на вопрос отец Павел. — Заодно и расскажу о былых временах.
Данька кивнул.
Человек с крестом порылся в карманах и извлек оттуда пару мятных леденцов. Протянул угощение ребенку, и тот не отказался.
Взяв мальчугана за руку, бывший монах повел его по территории Покровского форта.
* * *
— Давным-давно, тысячу лет назад, могущественная Византийская империя вела войну со злобным и лютым ворогом. И вот однажды, когда люди во главе с императором собрались в церкви, чтобы просить Иисуса Христа отвести напасть, явилась им Богоматерь в окружении святых. Подойдя к алтарю, Дева Мария стала молиться вместе со всеми, а потом сняла с головы покров и распростерла его над всем присутствовавшим в храме народом. Потом она ушла, но благословение ее на людях осталось. И победил народ тот своих врагов. С тех пор церковь православная христианская установила праздник Покрова Божьей Матери.
Особо чтили его украинские казаки. В честь Покрова Пресвятой Богородицы триста пятьдесят лет назад они возвели неподалеку от Харьковской крепости собор, вот этот самый, небесно-голубого цвета. В нем было два храма — нижний, теплый зимний, и верхний, холодный летний. Рядом с собором, соединенная с ним переходом-гульбищем, высится колокольня. Висящие на ней колокола, волею Господа сохранившиеся после бомбежки, бьют каждый час, отмеряя время и славя Всевышнего за то, что дал верующим прожить это время.
Триста лет назад был учрежден мужской Свято-Покровский монастырь, и вокруг собора стали возводить разные здания. Вот это, двухэтажное, желтое — Архиерейский дом, в котором находилась резиденция главы всех харьковских православных христиан, а красное — Епархиальное управление. Вон в тех двухэтажных корпусах, которые теперь служат стенами форта, находилась трапезная, где монахи принимали пищу. За собором высится Озерянская церковь о двенадцати куполах-главках, названная так в честь Озерянской иконы Божьей Матери — некогда главной святыни и покровительницы города Харькова и всей Слобожанщины.
Монах подвел юного собеседника к участку высокой, трехметровой стены форта, расположенному за Озерянской церковью. По ступеням, сложенным из традиционных «стратегических» мешков, они взошли на стену. Перед Данькой возникла такая же страшная картина, что и напротив здания управы. Огромная воронка, начинающаяся прямо у Покровских стен и заканчивающаяся у подножия высокой стройной башни серого цвета, увенчанной золотым куполом. Колокольня Успенского собора, построенная двести лет назад в честь победы над французскими захватчиками Наполеона.
Когда началась катастрофа, одна бомба угодила прямо рядом с монастырем, уничтожив Соборный спуск с расположенным на нем парком с фонтаном. Чудесным образом ударная волна пощадила Успенскую колокольню, находящийся в конце спуска Благовещенский собор и Покровский монастырь. Воистину, Богоматерь набросила покров на святые места.
Еще два взрыва надежно запечатали Площадь Конституции со стороны улиц Сумской и Пушкинской, а также со стороны Московского проспекта. Так и образовалась территория того, что потом стало Торговой Конфедерацией. Не иначе как по промыслу Создателя, раскинулась она на холме, называвшемся прежде Университетской горкой и издревле приспособленном для обороны от всевозможных врагов. Тут находились первые городские укрепления Харькова, здесь же разместилось и самое большое из нынешних оборонных сооружений разоренного города. Так сказать, альфа и омега, начало и конец. Хотя кто знает пути Господни? В ином конце кроется и новое начало…
Отец Павел оказался очень интересным рассказчиком, и время до вечера пролетело незаметно. Данька встрепенулся, когда на звоннице Покровского собора колокол ударил шесть раз.
