— А как же… Как же биокарантин?
— Нет никаких правил, которые нельзя нарушить. Я провез двух котят. И многие провозят. Тут другое просто дело, сложнее. У нас там ведь не курорт, сам понимаешь… Короче, из десяти котят выживает один только. Потомства он не дает, разумеется. Да и вырастает, в общем-то, урод. Так что жизнь гораздо сложнее, чем кажется из твоей драги.
Это уж точно.
— Кошка — это хорошо. — Хитч уже весело пнул по трухлявому железу. — Так что если увидишь котеночка — стреляй метче. А если штук пять найдешь — вообще отлично будет, повезем вместе. Хорошо?
— Хорошо.
Мне захотелось еще кое-что рассказать, Хитч был совсем другой, с ним стало вдруг интересно, с ним хотелось дружить… Но я быстро понял, что рассказывать мне нечего. Кроме котенка, у меня не было никаких тайн.
— Вообще, все идет пока хорошо. — Хитч постучал согнутым пальцем по черепу. — Все хорошо… Все слишком хорошо. В прошлом году к этому времени у меня уже двое калек было. Один раздробил руку, другой язык себе откусил.
— Язык?!
Я вспомнил безъязыкого Хопера. Может, он тоже себе сам откусил?
— Угу. Дорога была тряская, он подпрыгнул и откусил себе язык. Я пробовал пришить, так он мне еще палец едва не отгрыз. Так без языка и остался. Прошлый рейд был вообще…
Хитч поковырял ногтем в зубах.
— Но, с другой стороны, и удачный тоже. Много добра взяли.
Хитч щелкнул по изумруду на шее.
— Я знаю одно местечко, — подмигнул мне он. — Там наверняка есть много чего… Знаешь, что мне обидно? Что у нас дома культуры никакой нет.
— Культуры?
— Ага. Старую культуру нам запрещают провозить, а своей у нас нет. А между тем цивилизация становится цивилизацией только тогда, когда у нее появляется культура…
Оказывается, у Хитча еще культурные амбиции. Вот так-так!
— А у нас ни музыки нет, ни литературы, я уж не говорю про кино…
Тут я понял. Догадался. Что от меня Хитчу нужно. Почему он тут разыгрывает эти откровения, почему в сторону от остальных отошли. Ясно. Ну что ж, это, может быть, даже лучше.
— Я люблю читать, — соврал я. — Мне было бы интересно… Ну, если ты занимаешься литературной работой, то я бы с интересом ознакомился…
Хитч отвернулся. Застеснялся, что ли? Ну да, в таких ситуациях люди почему-то стесняются, заниматься сочинительством — это все равно что ковыряться в носу. Никто не думает, что предлагать другому почитать свои записки — это все равно что предлагать поковыряться в чужом носу.
Ну да ладно…
Хитч принялся шарить в многочисленных карманах комбинезона, а я представлял, как мне придется читать его записки. Вместо того чтобы лежать в горячей ванне, попивать чаек, расслабляться и представлять себе свою счастливую будущую жизнь с Эн, грядущие рейды, славу, достаток и спокойную старость, мне придется изучать рукописные откровения Хитча. Я с печатными буквами плохо разбираюсь: как возьму книгу, так через полчаса голова начинает гудеть и в челюстях ломота происходит. А с самодельными книгами я вообще дела не имел, к тому же и не с книгами совсем, а с записками. И если эти записки окажутся плохими, то мне все равно придется изображать, что они мне очень понравились, а это весьма неприятное занятие.
— Вот. — Хитч протянул мне небольшую книжечку в синей обложке.
Я с облегчением отметил, что объем ее невелик, тоненькая такая. Странно, вроде бы Хитч писал почти каждый день, старался, скрипел от усердия зубами, а написал так мало. Наверное, серьезно к слову относится, хочет стать большим художником.
— Это я нашел, — сказал Хитч. — В самом первом своем рейде.
Оказывается, это не его записки, оказывается, это… непонятно что такое это.
— И что тут? — спросил я.
Хитч упрямо сунул мне в руки книжку. Я взял. Книжка легкая, и в руках приятно держать, показалось, что я ее раньше уже держал, книжка была мне как-то привычна… Новое чувство. Я понял, что сейчас, вот именно в этот момент что-то происходит. От книжки просто исходила… Вибрация, что ли.
И беспокойство непонятное. Точно Хитч стал раскачивать маленький камешек, лежащий в основании огромной крепости, и крепость зашумела, задрожала и собралась обрушиться мне на голову тяжелым каменным потоком.
— Она лежала на асфальте, прямо посреди улицы. — Хитч указал под ноги, я машинально посмотрел вниз.
— И что?
— Город был пуст, мы шагали по нему — и вдруг я увидел ее. И поднял.
— Она могла там сто лет валяться, — сказал я.
Сразу же понял, что глупость сказал, не могла эта книжечка сто лет на улице валяться. Бумага… бумага стлела бы гораздо быстрее. Значит…
— Может, ее кто-то из наших обронил, — предположил я. — Проходили через…
— Открой.
Я открыл книжечку.
Какие-то каракули, непонятно. На буквы совсем не похоже, будто ребенок писал. Даже не писал, рисовал. Старательно, но совсем неумело. Но все равно ничего не получилось, я, как ни пытался, не смог разобрать ни слова.
— И что? — спросил я. — Крючки какие-то…
— Последние странички, — посоветовал Хитч, — рядом с обложкой.
Я открыл.
Человек. Несколько последних страниц были изрисованы схематическим изображением человека.
— Ты кому-нибудь показывал? — спросил я.
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Знаю, вернее. Мой начальник… Ну, в первом рейде… Я ему показал. Он решил, что это я сам нарисовал. А когда я стал настаивать, он назвал меня Болталой. И весь рейд меня дразнили Болталой и искателем пришельцев. Это не очень приятно, знаешь ли.
— А почему… Почему сейчас? Почему сейчас ты мне это все рассказал?
— Этот рейд странный, — ответил Хитч. — Я как-то сначала это предчувствовал…
— Из-за того, что этот рейд странный, ты…
Хитч указал пальцем на башню, ее было и отсюда видно.
— Это, — сказал он, — это тот самый город. Где я ее нашел. Мы попали сюда… Не знаю… Нас привело…
— Мы попали сюда случайно, — твердо произнес я. — Совершенно случайно. Сбой навигационных систем, вот и все. Случайность.
— Не знаю…
Он отобрал у меня книжку, спрятал ее в карман и пошагал обратно, к танку. Я остался один. Планета. Она… Когда-то была нашим домом. Только теперь… Мы были чужие… И не чужие… И все одновременно…
В глубине ржавых машин скрипнуло. И тут же другие машины отозвались стоном, ветер или усадка почвы, или еще что… Я кинулся догонять Хитча, одному не хотелось мне здесь находиться.
Когда мы вернулись, танк блестел. Джи бродил вокруг фонтана с рыбками и изучал их с каким-то повышенным интересом. А Бугер волновался. Бегал вокруг бассейна со взъерошенным и восторженным видом.
