– Ну... в общем, нет, – согласился Вран. – Я знал, что магическое зеркало должно как-то отреагировать на то, что... В общем, вижу, про книги за моей спиной ты знаешь.
Крыса иронически кивнула.
– Выходит, оно проявляет себя так? Непременно норовит резануть, по живому?
– Глупости. Просто кровь чародея быстрее оживляет магию, спящую в предметах. До поры до времени, – пояснила его хвостатая компаньонша.
Чародей раздраженно покосился на нее.
– Хм... Тебе не кажется, что для простой крысы ты слишком сведуща в магических тонкостях, – буркнул он.
Ответом ему были сморщенная мордочка и нахальное поигрывание усами.
Вран торопливо зализал царапину – как ранка от всяких острых предметов, она была незаметна, но глубока.
С порезами так всегда – тонкую полоску от бритвы или стекла ты поначалу можешь и не заметить. Зато заживать будет гораздо дольше, нежели ранка с рваными краями от гвоздя или острого дерева.
У рваных ран, какими бы страшненькими на вид и кровоточивыми они ни казались, больше поверхность заживления. Чего не скажешь о гладких краях разреза острым стеклом. Так чаще всего случается и с ранами сердечными: чем больше и больнее тебе разбередили душу, тем быстрее успокоишься и залечишь былое несчастье, что еще вчера казалось столь непоправимым.
Соприкосновение любого свойства всегда лечит лучше, нежели одиночество и покой. Будь то лечение, ласка или даже просто слово ободрения. В этом каждый рано или поздно убеждается на собственном опыте.
Чародей обмотал ладонь чистым платком и осторожно вытянул из пачки стекол расколотое зеркало. Его тонкие, неровные края покраснели и чуть дымились.
На зеркалах осталось лежать несколько мелких осколков, длинных и острых как наконечники диковинных копий.
Расколотое зеркало в руках беглого чародея тут же заскрипело и стало расползаться на куски. Вран опасливо положил стекло поскорее обратно, и по нему тут же поползли новые, угрожающе глубокие трещины.
– Зеркало, отражающее магию, – пояснила крыса, со странной гордостью поглядывая на трещины стекла.
– Оно же разбитое... – протянул чародей. Он испытывал сильную неприязнь к этому дерзкому стеклу, так предательски уязвившему его, властителя волшебных книг.
– А ты что, веришь в приметы? Которые выдумали жалкие людишки? – усомнилась крыса.
– Приметы проистекают из магического знания, – строго поправил ее Вран. – Нет дыма без огня, нет поверий без причин. Ну, ладно, заболтался я тут с тобой. Надо дело делать.
Вран достал из мешка книгу Ржавых заклинаний и положил ее на высокий столбик квадратных стекол, возвышавшийся по соседству. Отстегнул стальные замки и, прикрыв на мгновение глаза, раскрыл ее посредине. Крыса с интересом следила снизу за действиями чародея.
Тот примерился и выхватил самый большой осколок разбитого зеркала. Затем Вран осторожно сдул со стекла пыль и мягко опустил его на книжные листы.
Далее произошла удивительная штука! Несмотря на то, что разбитое зеркало, подобно всем своим собратьям, с обратной стороны было покрыто черным слоем серебряной амальгамы, на его прозрачной стороне вдруг проступили буквы и целые слова. Словно это стекло было прозрачным с обеих сторон!
Вран внимательно рассмотрел буквы и понял: стекло попросту стало прозрачным. Теперь сквозь него можно было свободно прочитать текст на книжной странице.
Как это могло получиться, Вран не знал. Но сейчас ему было не до мелких загадок и сюрпризов книги. Он осторожно закрыл книгу и на всякий случай попятился к дверному проему.
Спустя несколько мгновений от книги сильно потянуло холодом. Одновременно края стекла, торчащего из книги, принялись таять и истончаться. Наконец они совсем исчезли, будто книга втянула все лишнее стекло в себя. Врану даже на миг показалось, что стекло попросту растаяло между страниц!
Крыса, весьма заинтересованная манипуляциями чародея со стеклом и волшебной книгой, быстро вкарабкалась по стопкам зеркал наверх. И теперь она возбужденно взирала на все происходившее из-под потолка, укрывшись на всякий случай за краем длинного зеркала.
Затем ощущение холода, исходившего от обложки и замков, прошло. Вран приблизился, сбивчиво прошептал охранительное заклятие и, задержав от волнения дыхание, раскрыл книгу.
Внутри лежало маленькое зеркальце! Оно было тусклым и чуть влажным, хотя книжные страницы остались сухи.
Беглый чародей быстро схватил его и глянул на свое отражение.
Ничего особенного – привычные черты привычного лица. Только собственные глаза Врана, отразившись в зеркальце, на мгновение блеснули чем-то белым. Словно в них вспыхнули морозные снежные звезды и тут же навсегда погасли.
Вран еще долго смотрел на свое отражение, затем опасливо протянул руку и захлопнул книгу. Едва страницы сомкнулись, из волшебной книги посыпались в разные стороны искры. Они были белые и черные, седые и красные, трескучие и шипящие.
Вран в страхе тут же отскочил. Крыса же, напротив, с жадным вниманием следила за полетом и падением каждой искорки и уголька. И в ее красных глазах поигрывали белые огоньки-иголки.
– Что это? – прошептал пораженный чародей, не особо, впрочем, ожидая ответа. Но крыса ответила.
– Добро и зло, – просвистела она, не скрывая своего восхищения. – Твоему зеркалу они больше не нужны.
– Ты хочешь сказать, моя книга вынула из стекла...
– Добро и зло, – повторила крыса. – По крупицам. Теперь ты можешь всецело доверять этому стеклу. Отныне оно откроет тебе любого. Его истинную сущность, а не только маски и наряды. Ты ведь давно поджидаешь своего самого главного врага, верно? Кто умеет то, чего не можешь ты?
Вран опустил глаза. Под ногами были рассыпаны угольки. Искры добра и зла, прежде живые и разноцветные, теперь превратились просто в черные угольки и копоть.
Чародей осторожно наступил на один. Уголек сухо треснул под подошвой его сапога. В нем уже не было жизни. И Врану показалось, что он только что раздавил нечто в собственной душе – такая боль пронзила на миг все его существо.
А потом она очень быстро улеглась. Потому что человек ко многому привыкает. Рано или поздно.
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ. В ПРИЗРАЧНОМ ГОРОДЕ
Когда вы отправляетесь в город, где никогда не бывали прежде, всегда полезно побольше узнать о нем. Откуда? От его уроженцев, знающих людей, или хотя бы из книг.
Если же это невозможно, попробуй поразмыслить хотя бы о его названии. Имя города порой говорит за себя даже больше, чем десятки посвященных ему научных исследований или правдивых воспоминаний.
Черный Город был также ярким подтверждением этого мудрого правила. Но – только на поверхности, и то лишь когда его улицы освещало чахлое, болезненное солнце. В остальном он был очень тусклым, всегда мрачным и даже зловещим подтверждением этого же правила. И все потому, что в нем был еще и подземный мир.
