– Сам ты китаец! – сердито огрызнулся мышонок. Но в его живых, выразительных глазенках тут же проснулся и сверкнул жгучий интерес. – А кто это такие??
– Люди... – пожал плечами Денис. – Их очень много, и они здорово владеют восточными боевыми искусствами, кун-фу и карате.
Мышонок некоторое время сидел тихо, видимо, пытаясь переварить сказанное мальчиком. Но в его лексиконе пока не было таких мудреных слов. И к тому же он рассуждал совсем иначе, нежели Денис.
– Какие же мы люди? – чуть ли не с обидой пропищал он. – Мы есть мыши. Великий хвостатый серый народец. И у нас свои искусства.
– Поня-атно... – протянул Денис. – Меня, кстати, зовут Денисом. А фамилия...
Он на мгновение задумался. После чего благоразумно решил, что такую фамилию, как у их семьи, его новому приятелю лучше пока не знать. Так сказать, во избежание возможных политических осложнений и конфронтаций.
На подобном языке дипломатов и депутатов они всегда говорили с Любовью Николаевной, когда речь заходила о вынужденных бытовых контактах с их словоохотливой и любопытной соседкой по лестничной площадке Клавой-Ягой. Вроде того, чтоб попросить соли или растительного масла. И в итоге регулярно и дальновидно обходились своими силами, без соседского участия.
– В общем, у меня такая редкая фамилия, которую даже не хочется произносить, – пояснил он мышонку.
Тот слушал Дениса, раскрыв ротик. После чего согласно кивнул.
Денис подозревал, что мышонок вообще не понял, что такое фамилия. Судя по его словам, в их мышиных семействах всем и всегда давали только одни имена.
– А что у вас за искусства такие? – полюбопытствовал Денис. –
– У нас – несравненно великие и очень важные искусства, – очень важно изрек Ой-Ёй-Ёй. – Человеку они даже могут оказаться слишком трудными для понимания.
– Ага, – хмыкнул Денис. – Типа искусства привязывать к хвостам грязные узелки? Так, что ли?
– И вовсе нет, – пискнул мышонок и застеснялся. – Это вовсе и не искусство никакое.
– А что же тогда?
– Роковая случайность, злая прихоть судьбы, – трагическим тоном изрек Ой-Ёй-Ёй. И тяжело вздохнул, насколько это соответствовало малому весу его крохотного тельца.
– Ну-ка, ну-ка! Давай выкладывай, – велел Денис, усаживаясь рядом, прямо на голый камень. О здоровье буду думать потом, сказал он себе. А то и так уже все ноги затекли. – Торопиться нам вроде некуда...
– Очень, очень даже есть куда, – затараторил мышонок как маленький писклявый моторчик. – Поэтому я тебе очень быстро буду рассказывать, ладно?
– Идет, – кивнул Денис. Ему сейчас даже немного нравилось чувствовать себя вот таким – большим, умным, все понимающим.
– Когда был Большой Праздник Нашего Семейства – в честь дня рождения моей старшей сестренки Уй-Юй-Юй – мы играли в фанты. И мне досталось привязать на хвостик большой красивый бантик. Он мне очень шел, между прочим...
При этих словах мышонок бросил тоскливый взгляд на теперешний грязный и рваный лоскуток, чуть ли не насмерть затянутый на его бедном хвосте.
– А потом мы играли в прятки и догонялки. Ай-Яй-Яй погнался за мной, а я кинулся прятаться в одну старую, забытую норку. Но я не знал, что она давно уже обвалилась. И застрял.
– Вот как? – осведомился Денис. – А вот я слышал, что у мышей всегда так: если голова пролезает, значит, должно пройти и все остальное тело. Как же ты мог застрять? Носом, что ли?
– Нос-то я как раз пролез, – сокрушенно махнул лапкой мышонок. – А вот хвост застрял.
– Хво-о-ост?
– Ну, да! На нем же был большой красивый бантик. И он мне очень шел! Ты разве забыл?
– Ага, – сообразил Денис. – Так ты просто зацепился бантом?
– Ничего себе – просто! – фыркнул мышонок. – Я застрял так сильно, как будто мне прищемили хвост дверью. А тем временем меня уже настигал противный Ай-Яй-Яй!
– И что же ты сделал?
– А что мне еще оставалось? – всхлипнул Ой-Ёй-Ёй, видимо, до такой степени захваченный собственными воспоминаниями, что даже смахнул крохотную слезинку. – Я стал рваться вперед что было сил. Ведь не мог же я попасть в лапы младшему братишке?! Меня бы тогда обсмеяли сестренки!
– М-да... – вынужден был согласиться Денис. – Железная логика.
– Вот именно, – согласился мышонок, вряд ли знакомый со словом "логика", но замечательно уловивший общий смысл Денисовых слов. – И к тому же я надеялся, что... что... мой красивый бантик... оторвется!
И не выдержав нахлынувших чувств, Ой-Ёй-Ёй громко разрыдался. Громко – разумеется, только на свой, мышиный манер.
– Ну, ладно-ладно, теперь-то чего уж слезы лить, – как мог, попытался его успокоить Денис. – А что было дальше?
Правда, одного взгляда на мышиный хвост было достаточно, чтобы понять все дальнейшее в этой душераздирающей истории.
– Я дергал, дергал, а потом... выскочил, – вытирая слезы лапкой, продолжил мышонок. – Мой красивый бантик весь поистрепался и затянулся на хвосте. Я же так долго и так сильно тянул. Ты знаешь, какой я на самом деле сильный? – с неожиданно проснувшейся гордостью пискнул бедолага.
– Конечно, я тебе верю, – поспешил согласиться с ним Денис. – Ты вон какой... могучий! Как Майти Маус.
Ой-Ёй-Ёй даже пискнул от удовольствия. И посмотрел на мальчика с большой признательностью.
– Но самое страшное случилось потом. После игр и ужина я пошел к папе. Чтобы он перегрыз мой несчастный бантик и освободил мой бедный хвост. Но бантик так глубоко врезался мне в кожу, что как только папа принялся грызть его, я запищал что есть мочи. Прямо как бешеный бык! Было та-а-ак больно, представляешь?
– Да уж, – не нашелся, что ответить Денис.
– И тогда я попросил папу перегрызть его завтра. И пошел спать.
– А назавтра?
– А назавтра я попросил папу сделать это послезавтра, – кротко молвил мышонок, опустив глазенки в пол. – Ведь было так больно, и мне не хотелось терпеть этого снова
– Вот в чем дело! – сообразил Денис. – А послезавтра превратилось в послепослезавтра, и так далее? И так каждый день?
– Угу, – вздохнул мышонок. – А потом бантик так врос мне в хвост, что даже папа отказался его перегрызать. Сказал – ходи с ним, так ты даже красивее.
– И как – удобно?
– Что ты? Очень, очень неудобно, – снова вздохнул мышонок. – И в последнее время хвостик чего-то болит. Прямо даже не знаю, что делать!
Это старая, залоснившаяся материя впивается все глубже в растущую кожу, понял Денис. Как неправильно подстриженный ноготь – врастает в палец ноги.
И он сунул руку за пазуху.
– Не бойся, я знаю, что делать, – решительно сказал Денис. И вынул свой кортик!
