В Уголовном кодексе для этого есть название, и срок
предусмотрен. Правда, давность истекла, так что суд Тамаре Леонидовне не
угрожал, но огласка, позор, разрыв с мужем… И сыну семнадцать лет. Ведь так,
Егор Витальевич? Так все было?
- Я не убивал Елену. Причины, по которым я женился на
ней, я обсуждать с вами не намерен, но я ее не убивал Зачем мне это? Я уже
женился на ней. Если следовать вашей логике, я якобы испугался шантажа.
Допустим. Но я же мог убить ее сразу, не доводя дело до женитьбы. Зачем мне
было жениться?
- Чтобы взять тайм-аут, передышку, подумать и
организовать все так, чтобы вас никто не Заподозрил. Вы знали, что Елена
собирается заехать на старую квартиру за теплыми вещами. И у вас были запасные
ключи. Вы понимали, что в той квартире вам никто не помешает, никто туда не
придет, вы убьете Елену, вернетесь домой и будете спокойно изображать мужа,
ждущего жену с работы. Потом придет черед мужа, беспокоящегося и обзванивающего
знакомых. И так далее. А если в квартире обнаружатся ваши следы, то это никого
не удивит, ведь вы прибежали туда рано утром, обнаружили убитую жену и ждали
милицию. У вас есть что возразить мне?
- Есть. Вы проверяли мое алиби, каждая минута того дня
у меня подтверждена свидетелями. Как я мог поехать на квартиру Лены и ждать ее
там, если меня все время кто-то где-то видел? Вы же не станете утверждать, что
я подкупил свидетелей?
- Почему не стану? Что в этом невозможного? И потом,
вам необязательно было ехать и убивать Елену самому, для этого существуют
наемники. Вы никогда об этом не слышали?
- Чушь. Полная чушь. Я не понял, вы что, серьезно
подозреваете меня в убийстве Лены?
- Ну а что мне остается, Егор Витальевич? - Настя развела
руками. - Что бы я вам ни сказала, вы мне отвечаете, что не хотите это
обсуждать. Попытайтесь меня опровергнуть, и я изменю свое мнение, если вы
будете достаточно убедительны.
- Да вы что, обалдели совсем, что ли?! - заорал
Сафронов. - Что вы несете? Как вы смеете?!
Ну слава богу, сдвинулись, подумала Настя. А то сидел как
каменный, ни тпру, ни ну. Теперь с ним хотя бы можно разговаривать.
Она начала последовательно давить его вопросами: как давно
вы знакомы с Тамарой Леонидовной Ефремовой? Как часто вы с ней встречались?
Когда виделись в последний раз? В какой форме Елена выдвинула свои требования?
Каковы были ее финансовые условия при вступлении в брак, настаивала ли она на
брачном договоре, оговаривала ли содержание ребенка в случае последующего расторжения
брака? Когда и при каких обстоятельствах вы рассказали Ефремовой о том, что
ваша сотрудница вас шантажирует? Что ответила Ефремова?
Предложила ли она какой-нибудь выход из ситуации?
Какой именно?
Через два с половиной часа Настя полностью выдохлась и
вынуждена была признать, что у нее ничего не получилось. Связь с Ефремовой Егор
Витальевич в конце концов отрицать перестал и даже согласился, правда, сквозь
зубы, с тем, что в целом Каменская восстановила всю историю правильно. Кроме
одного: он жену не убивал.
"Зря мальчик Тема на меня понадеялся, - расстроенно
думала Настя, когда Сафронова увели в камеру. - Не оправдала я его надежд. Вот
что значит неподготовленный допрос на замороченную голову. Но, с другой
стороны, Сафронов хотя бы разговаривал со мной и ответил на множество вопросов,
касающихся его контактов с Ефремовой в последние месяцы. Герасимчуку он на эти
вопросы ни за что не ответил бы, потому что не счел бы возможным обсуждать свою
связь с Тамарой, так что какая-никакая польза от меня все-таки есть. Теперь
пусть кто-нибудь допросит Тамару Леонидовну по тем же самым пунктам, и можно
будет ловить их на противоречиях. Темочка их дожмет, он зубастенький. Ой
елки-палки, а кто же будет Тамару допрашивать? Неужели опять я?
Сколько ей сейчас? Сорок пять? Артемчик точно не возьмется,
по тем же самым причинам, по которым не стал допрашивать Сафронова, и будет
прав на сто тридцать процентов Жаль, что следователь Анисимова работает не в
этом округе, вот кого бы на Ефремову натравить, и хватка железная, и возраст
подходящий. Куда вы, мальчики, без нас, старушек, денетесь?"
Она сделала уже вторую за день попытку вернуться домой, тем
более и время для этого было вполне приличным, без четверти семь, но
Герасимчук, провожая ее, сказал:
- Кстати, Анастасия Павловна, пока вы допрашивали
Сафронова, звонил ваш начальник несколько раз. Он пытался дозвониться вам на
мобильный, но вы не отвечали, и ему кто-то сказал, что вы у меня. Он просил вас
обязательно позвонить.
Пришлось звонить. И потом ехать на Петровку. И заниматься
текучкой, писаниной и прочими скучными, но необходимыми делами.
Наконец около десяти вечера Настя, плохо соображающая от
усталости, решила, что теперь-то уж ничто и никто не помешает ей осуществить
свой план в части душа, чая и постели. Она уже закрывала и опечатывала сейф,
когда зазвонил городской телефон.
- Анастасия Павловна? Это Богданов.
Так. Ну, что еще? Неужели ей снова не удастся пойти домой?
Говорят, бог троицу любит. Значит, третья попытка закончить на сегодня с
работой тоже бесславно провалится.
- Я, собственно, ищу вашего коллегу Ильина, но у него
служебный телефон не отвечает, а никакого другого номера он мне не оставил. Не
подскажете, как с ним связаться?
Она не подскажет. Оперативник оставляет свидетелям только
тот номер телефона, который считает нужным, и никто не вправе самовольно
расширять круг знаний посторонних лиц.
- Он на задании, Глеб Борисович, - осторожно ответила
Настя. - Может быть, я могу быть вам полезной?
Интересно, знает Богданов о том, что Славчикова погибла?
Если не знает, то говорить ему или нет? Распереживается старик, с сердцем плохо
станет… Нет, не рискнет Настя, не возьмет на себя ответственность. Плохие вести
нужно приносить лично, чтобы в случае чего помочь, поддержать, просто побыть
рядом.
- Дело в том, что Петр был сегодня у меня, и по ходу
беседы речь зашла о моей книге о Бонч-Бруевиче Он очень хотел ее прочесть,
сказал, что в свое время не смог достать, и спрашивал, нет ли у меня лишнего
экземпляра.
Я посмотрел у себя и не нашел. А вечером обнаружил целых две
книги, они почему-то стояли в другом месте.
Я, собственно, хотел ему сказать, что он может подъехать и
взять книгу, если хочет. Вы ему не передадите?
Книга о Бонч-Бруевиче… И Петя Ильин. Он что, с ума сошел?
Какая книга? Когда ему читать? Да еще о Бонч-Бруевиче. Дурдом на колесах. А
Богданов спокоен, не похоже, чтобы он знал о Катерине. Неужели даже Василий ему
не позвонил? Впрочем, Василию не до него, он, наверное, с отцом, с братьями.
Как бы он ни относился к Екатерине Сергеевне, но ведь у родного отца горе…
Сказать или не сказать по телефону? Или плюнуть на все и поехать сейчас к
Богданову? Сил нет. Ни на что нет сил, тем паче на то, чтобы сидеть со
стариком-сердечником, капать ему лекарство, вызывать "неотложку" и
утешать.
