— Потому что, в отличие от тебя, Иган, я принимаю во внимание катастрофу, которая разразится, если эти документы выйдут наружу.
Толемей отвернулся.
<С ним бесполезно кантировать>, — с раздражением произнес он.
<Закончите свою историю,> — прокантировал Файст.
— Нетрудно догадаться, — задумчиво произнес адепт сеньорус с отсутствующим взглядом в аугментических глазах, словно решая какую-то далекую абстрактную задачу, — что следующая часть истории включает в себя придумывание способа обойти политику Механикус и мои полномочия, не надевая на себя маску злодеев. Очень трудно увлечь кого-то за собой, когда слушатели тебя освистывают.
<Мы хотели, чтобы материалы были преданы огласке, но понимали, что без твоего разрешения или пойдя против твоего указа станем в глазах Кузницы мятежниками, — прокантировал Энхорт. — Материалы должны были появиться на свет как случайная находка>.
— Очень изобретательно, — пробурчал Имануал. — Я впечатлен твоим коварством, мой фамулюс. Другим вариантом для вас оставался только переворот. Глава архивов, глава Аналитики, экзекутор-фециал… этакий триумвират против старого и старомодного адепта сеньорус. Вы могли повести за собой многих, но это было бы слишком рискованно. И война стала для вас просто даром машинных духов, не так ли?
<Я… я не понимаю>, — прокантировал Файст.
Иган посмотрел на него, по-прежнему нервно колыхая дендритами.
<Война стала для нас удачным стечением обстоятельств. А ты, мой дорогой адепт, ты не смог бы сыграть свою роль лучше, даже если бы мы ее отрепетировали. Так умно, так находчиво предложить открыть даже секвестированные архивы, чтобы помочь в войне>.
<Толемей оставил документ там, где ты или один из твоих адептов нашли бы его, Файст, — прокантировал Энхорт. — Было даже лучше, если кто-то «обнаружит» данные вместо нас. А Калиен стала последней частью нашего уравнения. Толемей приставил ее к тебе в Аналитику, потому что знал, что она — амбициозный мелкий металлолом, который пойдет на все, чтобы сделать себе имя. Он хорошо ее изучил. Он знал, что она не даст тебе скрыть то, что ты найдешь>.
Калиен у ног Файста сжалась в тугой всхлипывающий комок.
<Ты сделал нашу работу за нас, Файст, — прокантировал Толемей. — Данные раскрыты, а Энхорт, Иган и я не имеем к этому абсолютно никакого отношения>.
<Вас следует поблагодарить обоих, — согласился Энхорт саркастическим бинарным тоном. — Истина теперь где-то там. И ее нельзя вернуть обратно. Как только эта незначительная война на Оресте закончится, будущее примет нас с раскрытыми объятиями. Новое будущее. Марс, восходящий к господству>.
Плечи Файста опустились. Он уставился в пол и помотал головой:
<Что будет теперь?>
— Мой дорогой адепт, — произнес Имануал, беря Файста за руку двумя манипуляторами, — где твое воображение? Теперь начнется переворот. Во время войны, когда публика возбуждена до крайности, а от всеобщей паники нас отделяет лишь полстука сердца, окажется, что Соломан Имануал, адепт сеньорус и глава Кузницы Ореста, умышленно скрыл данные, которые могут изменить судьбу Человечества. Какое же я, оказывается, ужасное чудовище! Какой зашоренный старый дурак, слишком долго стоявший у власти! Магосы Кузницы, простой народ, скитарии и легио, даже имперское население улья, их гранды и политики с благодарностью и пониманием склонятся, когда отважные и верные долгу главы архивов и Аналитики вместе с представительным и харизматичным экзекутором-фециалом Темпестуса самоотверженно предложат свою помощь, дабы вырвать власть из моих дряхлых манипуляторов и восстановить порядок. Так оно примерно и будет, да, Толемей? Иган? Мой дорогой доверенный фамулюс? Так оно примерно и будет?
Толемей не ответил. Иган нервно заерзал, стараясь не встречаться с Файстом глазами. Энхорт скрестил руки на груди и прокантировал:
<Так примерно и будет>.
<Но мы-то знаем>, — произнес Файст.
— Вот поэтому им придется нас убить, — ответил Имануал.
Он отпустил руку Файста, но за секунду до этого Файст почувствовал, как манипуляторы отстучали незаметную гаптическую дробь:
Будь готов, мой мальчик.
— Хочу еще кое-что сказать напоследок, — заявил Соломан Имануал, подбирая свои одежды и поворачиваясь лицом к троице и скитариям. Он раскрыл аугмиттеры, встроенные в нижнюю часть лица, и выдал короткий и резкий поток кода.
Это был управляющий сигнал: блокировка команд высочайшего приоритета и четкости. Имануал терпеливо составлял ее во время всего разговора. Это была самая прекрасная и совершенная кодовая композиция, какую когда-либо слышал Файст, — работа истинного гения Механикус.
Она временно отменила широкие полномочия Толемея над четырьмя скитариями и заменила его кодированные приказы новой командой.
Скитарии развернулись друг к другу и открыли огонь. С такого близкого расстояния их мощное оружие разрывало тела на куски, забрызгивая помещение кровью, ошметками плоти и биомеханическим ихором. Файст прикрыл лицо, а Калиен вскрикнула от внезапного грохота. Случайный выстрел пробил Игану левое бедро, и тот, скуля, распростерся на полу.
<Беги!> — велел Имануал Файсту, вложив в приказ самый серьезный и выразительный бинарный тон, а сам, несмотря на возраст и дряхлость, он ринулся вперед, размахивая и хлеща дендритами, на Толемея и Энхорта.
<Ты, старый дурак!> — кантировал Энхорт, отбиваясь.
Манипуляторы Имануала хлестнули по нему, оставив резаные раны на щеке и лбу.
Толемею мелькнувшими манипуляторами распороло глотку. Из раны хлынуло содержимое жидкостной системы, и глава архивов рухнул на пол.
Файст, лицо и руки которого заляпали брызги крови и биожидкости, схватил Калиен за руку.
<За мной! — яростно выдал он. — Пошли!>
Он вытащил ее из переговорной в коридор. Они бежали сломя голову, по-прежнему держась за руки.
— Файст!.. — крикнула Калиен, прибавляя ходу, чтобы не отставать. Топот их ног разносился по огромному коридору.
<Заткнись и беги, адепт!>
Несмотря на то что основными функциями экзекутора-фециала являлись церемонии и дипломатия, его модификации делали его вполне подходящим для боя. Тело Энхорта было переделано и усовершенствовано до уровня любого высокопоставленного скитария. Распахнув черные как смоль одежды, Энхорт срубил пару хлещущих механодендритов Имануала ударами армированных ладоней и ногой с разворота отправил адепта сеньорус в другой конец комнаты.
Имануал грохнулся о дальнюю стену. От удара у него захрустели кости, полопались органы и треснула скелетная аугментика. С коротким выдохом он сполз по стене и съежился на полу. Тяжело дыша, Энхорт стоял и смотрел на разбитое тело адепта сеньорус, затем вытер кровь с лица.
