Эвирайя подошла к единственному окну комнаты и выглянула во двор. Она будет гулять по этим газонам. Здесь, в этом дворце, она родит ребенка, дочь, которой она передаст свою корону.
— Жаль, что Кайерта сейчас нет, — сказала она, поворачиваясь к Мезору. — Но ведь он вернется к коронации?
Мезор кивнул:
— Если маневры принца против врага будут успешными, у вас будут все причины ожидать его появления.
— Ты что-то скрываешь от меня? — спросила, внезапно заволновавшись, Эвирайя. — Что-то, о чем я не знаю?
— Конечно нет, — ответил советник, — разве могу я знать что-то, о чем не знаете вы?
— Не смей отвечать мне вопросами! — сказала принцесса. — Если что-то знаешь, рассказывай!
— Моя королева, не волнуйтесь!
Эвирайя не обратила внимания на королевский титул, которым он ее наградил, и продолжала настаивать:
— Ты надеешься на высокий пост в правительстве, не так ли? Можешь быть уверен, что твое место будет на конюшне, если ты сейчас же не расскажешь мне!
Мезора это заявление, кажется, всерьез напугало.
— Я кое о чем волнуюсь, — сказал он. — Я говорю о драконе. Если Кайерт решит использовать в сражении корабли, он может снова напасть.
Эвирайя облегченно улыбнулась.
— Один дракон! — презрительно бросила она. — Воздушные корабли сильнее, чем любой одинокий дракон! Если тебя так волнует только это, уверяю тебя, волноваться не о чем. Рудокоп бросил армию, чтобы сбежать вместе с райанкой. Кайерт отвечает за нашу безопасность. Драконы или нет, но фандорцев мы выгоним.
— Да, — ответил Мезор, — я уверен, что вы правы, не о чем волноваться.
Эвирайя высокомерно улыбнулась.
— Ничего, ты всегда будешь рассказывать мне о том, что тебя волнует, — сказала она, — это моя обязанность обо всем подумать. Я теперь твоя королева, Мезор. Завтрашняя церемония не более чем формальность, разве нет?
— Конечно, — поспешил ответить советник.
— Не забывай об этом. Мне нужно заняться приглашениями.
Мезор смотрел, как она шла к двери. Он знал, как пристально наблюдает за королевой Семья. Титул ее был в безопасности, но вот их поддержка далеко не надежна. Если Кайерт скоро не вернется, они еще могут изменить свое мнение.
Нужно позаботиться том, чтобы у него на всякий случай была наготове самая быстрая лошадь в королевстве.
Несколько часов спустя в темноте своих покоев отдыхал король Эфрайон. Он не слышал шагов в коридоре, но через несколько минут проходящий мимо стражник постучал, чтобы сказать, что к нему посетители.
Седовласый старик велел стражнику передать, что он ждет барона и баронессу. Он зажег небольшую лампу у двери, и, когда барон и баронесса вошли, он заметил, что они взволнованы. Несмотря на то, что в комнате была приятная прохлада, Алора непрестанно обмахивалась веером, а Толчин притворился, что с интересом разглядывает старинную мебель в комнате. Эфрайон знал, что они пришли не для того, чтобы соблюсти этикет.
— Вы, кажется, чем-то обеспокоены, — сказал старый король. — Думаете о вашей будущей королеве?
Барон покачал головой:
— Мы пришли, чтобы объяснить свои действия.
— Не стоит объяснять мне, почему вы проголосовали именно так, — сказал Эфрайон, — на собрании вы объяснились ясно.
Алора была расстроена:
— Я голосовала не за Эвирайю, а за то, чтобы остановить войну. Ясветр не подходил для того, чтобы с этим справиться.
— Но и Эвирайя не подходит, — сказал Эфрайон.
— Конечно, — ответил Толчин, — но мы все знаем, что руководить армией будет Кайерт. Она согласилась на это еще до того, как началось собрание.
Алора кивнула:
— Кайерт выставит фандорских крестьян из нашей страны с помощью воздушных кораблей. Больше не будет нужды в сражениях.
Эфрайон посмотрел на них и жестом поманил за собой в другую комнату в его покоях. Он подошел к столу из палисандрового дерева, над которым горела одна большая свеча. В ее тусклом свете Эфрайон развернул свиток с изображением холдрага.
— Ни людям, ни воздушным кораблям не удалось победить его, — сказал он, — почему вы думаете, что Кайерт сможет?
Толчин рассмотрел рисунок.
— Он ужасает, я согласен, но даже дракон не может противостоять флоту!
Алора взяла свиток из рук мужа и поднесла к свету.
— Это не похоже на дракона, — тихо сказала она, — но я никогда не видела живого дракона, как ты, Эфрайон.
— Я тоже никогда не видел дракона, — ответил старый король. — Существо, напавшее на дворец, было холдрагом.
— Холдрагом?
— Создание, уступающее дракону в уме, но родственное ему. Я тут покопался в старых южных легендах, Толчин, и я уверен, что именно холдраги явились причиной войны.
— Невозможно! — воскликнул Толчин. — Фандорцы вторглись в Симбалию и притащили с собой чудовище!
Эфрайон забрал рисунок у Алоры и снова показал его барону.
— Толчин, — сурово сказал старик, — это чудовище похоже на существо, которым могут помыкать крестьяне и рыбаки?
— Нет, — признал барон, — но что у него могут быть за причины нападать на нас?
— Я не знаю, — ответил Эфрайон, — но я послал леди Керию узнать.
— Райанку?! — воскликнул Толчин. — Ты послал предательницу с задачей помочь нам? Ты и Ясветра куда-нибудь послал?
Эфрайон подошел к обтянутому бархатом дивану.
— Керия не предательница, — сказал он, не обратив внимания на упоминание о Ясветре. — Я послал ее на поиски, и приближается время, когда эти поиски должны завершиться.
Алора была взволнована, она многого не знала.
— Что именно ты отправил искать Керию? — спросила она.
Эфрайон сел на диван. Пришло время рассказать о том, что он предпринял. Керии потребуется помощь Семьи, если Эвирайя получит власть. Он высоко ценил барона и баронессу и решил рискнуть и открыть тайны, чтобы убедить Толчина и Алору помочь.
На собрании Семьи он не мог сделать этого, ведь Эвирайя немедленно послала бы стражу по следам Керии. Если Керия добралась до лагеря райан и нашла сокровище, она, должно быть, уже возвращается. Эфрайон должен был обеспечить ей безопасное возвращение. Для этого ему нужна была помощь Семьи. Ясветр говорил ему, как уважает Алору, и она всегда имела некоторое влияние на своего супруга. У старого короля не было времени на колебания, да и к тому же он уже все обдумал в те часы после собрания.
— Я беспокоюсь не об Эвирайе, а о Симбалии, — сказал Эфрайон. — Холдраги никогда еще не летали в наши земли, но я боюсь, что тот, которого мы видели, может быть только одним из многих.
