— Они не будут слушать, если мы к ним не доберемся вовремя, — ответил Эмсель и нетерпеливо посмотрел на дракона.
Синие глаза дракона расширились.
— Ну хорошо. Отойди, — сказал он, — укройся за мной!
Изобретатель не заставил себя уговаривать.
Последний дракон уперся рогатой головой в камень и надавил. Сначала раздался тихий шорох, затем нарастающий рокот движущихся камней. Эмсель почти что слышал, как движутся мускулы древнего существа под морщинистой кожей, и ощущал, как царапают камень когти дракона. Затем камни покатались с оглушительным грохотом. Эмсель выглянул из-под лап дракона и увидел лавину камней. Крошечный осколок все же оцарапал его лицо, и густое серое облако пыли запорошило глаза и заставило чихать.
— Ну да, он говорит, что стар и слаб, — пробормотал Эмсель, — а что было, когда он молодой был?
Эмсель поспешил к новому выходу из пещеры, достаточно большому, чтобы через него могло выбраться такое большое существо. Когда он добрался до края, его товарищ сказал:
— Я надеюсь, ты удовлетворен, но теперь я так устал, что могу только отдыхать.
Сказав это, дракон опустил голову на каменный пол. Вздохнув, крошечный путешественник выглянул в дыру и удивился тому, что небо потемнело. Должно быть, он пробыл в пещерах дольше, чем думал. С другой стороны, это и хорошо — похоже, снаружи шел дождь. Темные облака затянули небо, и холодная морось сыпалась с неба, скрывая из виду реку. Эмсель поежился на холодном ветру.
— Я не могу лететь, — заявил дракон, — я должен поесть и отдохнуть.
Эмсель посмотрел на него и кивнул:
— На берегу есть немного мерзлой травы. Мне руками до нее не докопаться. Но ты сможешь выкопать ее когтем.
Дракон простонал:
— Как бы я хотел больше никогда не прикасаться к снегу!
— Я тоже, — ответил Эмсель, стуча зубами, — но мне кажется, у нас нет выбора.
Дракон, прищурив глаза, рассматривал далекий берег. Затем, издав резкий рык, он выгнул шею и произнес:
— Нет, я должен поесть!
Эмсель шагнул в сторону, и дракон, постанывая, вышел из пещеры. Эмсель с улыбкой смотрел, как он движется по крутому склону, наполовину развернув крылья для равновесия. Вытянув длинную шею, несмотря на холод, он шел к реке. Эмсель не мог знать, о чем дракон думает, но ему казалось, что он должен быть счастлив, счастлив быть живым и нужным — пусть даже человеку. Он верил, что дракон сдержит слово. Еще он был голоден, очень устал и безумно замерз! Он не понимал раньше, как много тепла исходило от тела легендарного зверя. Оставшись один, путешественник примерзал к полу пещеры!
Эмсель снова направился в глубь пещеры, чтобы спрятаться там в уютной нише между двумя покрытыми светящимся лишайником валунами. Он положил голову на мох, и хотя понимал, что должен бодрствовать на тот случай, если появится холдраг, он все же уснул.
Постукивание по камню разбудило его через некоторое время. Дракон вернулся и стоял теперь перед Эмселем, казалось, с любопытством его рассматривая.
— Ты что-нибудь нашел? — спросил Эмсель и увидел пучки бледно-зеленой травы, застрявшие между когтей гиганта. — Ты нашел! Ты не возражаешь, если я возьму то, что у тебя там застряло, себе?
Дракон осторожно поднял лапу, и Эмсель вытащил траву и принялся ее жевать.
— Стало холоднее, — сказал дракон, — я не могу лететь.
Эмсель упрямо покачал головой:
— Если я выдержал полет на север, ты тоже сможешь.
— Люди не летают, — удивился дракон.
Эмсель улыбнулся.
— У людей есть корабли, которые плывут по воздуху, как лодки по океану. Именно таким образом я попал к пещерам холдрагов.
— У людей нет крыльев.
— А у тебя есть, — ответил изобретатель.
Эмсель знал, что теперь ему нужно быть очень настойчивым. Дракон явно не торопился покидать пещеру. Эмсель зашагал к выходу.
— Ты куда? — спросил дракон.
— На север, — ответил фандорец, — я лечу с тобой на север. Мы больше не можем ждать!
Фандорец упрямо продолжал идти и с облегчением услышал за спиной шаги дракона. Добравшись до края, Эмсель выглянул и увидел, что небо по-прежнему темное, но дождь прекратился. Он повернулся к дракону и просто сказал:
— Нам пора.
Дракон смерил человека взглядом, гордо поднял голову и с тоской заревел:
— Ты, ничтожное, слабое существо! Ты что, не понимаешь? Я не летал лет сто! Я устал, я стар.
— У тебя есть крылья, — твердо стоял на своем Эмсель, — ты можешь летать, если захочешь!
Он пошел по ледяному склону. После дождя лед был очень скользким. Дракон смотрел на него бездонными синими глазами, а ветер дул изо всех сил. Эмсель шел по склону, дрожащий, но не сдающийся.
Он обернулся и снова закричал:
— Ты должен лететь!
Затем он посмотрел на утес, нависающий над пещерой. Там виднелись знакомые очертания вмерзшего в лед дракона.
И тут он сообразил, как убедить дракона лететь.
— Посмотри назад! Обернись! — закричал он. — Там еще дракон!
Эмсель смотрел, как последний дракон изгибает шею, чтобы взглянуть в небо позади. Делая это, он инстинктивно расправил крылья. Затем он снова повернулся к Эмселю, не увидев другого дракона.
— Не смей! — проревел он. — Я больше не позволю человеку обманывать меня!
— Посмотри на лед! — закричал Эмсель. — Там дракон!
Последний дракон снова обернулся, и в этот раз он разглядел другого дракона, покоящегося во льду. Он издал долгий, полный тоски и боли стон, который эхом разнесся по пещерам, перекрыв даже завывания ветра.
Восхитительные крылья вдруг расправились полностью, сложились и снова расправились. Последний дракон гордо вытянул шею, и гигантское тело поднялось в воздух, к вершине утеса. Медленно, но уверенно дракон поднялся в небо.
Эмсель восхищенно смотрел на красоту летящего существа.
— Он достоин всех легенд, — прошептал фандорец. Он жалел, что показал дракону то, что принесло ему столько боли, но знал, что было бы только хуже, если б он не сделал этого.
Эмселю было трудно представить себе, что это существо — последнее из своего народа, и единственный дракон, которого он мог увидеть, был тот, вмерзший в лед.
— Где-то должны быть другие, — сказал он вслух, — они слишком прекрасны для того, чтобы исчезнуть совсем.
Он смотрел, как дракон парит над ледяной глыбой. Он знал, что это существо однажды было правителем драконов и холдрагов, а значит, он был уверен, холдраги подчинятся его приказу, как только узнают о том, что он жив.
Эмсель поежился на холодном ветру, ожидая, когда дракон вернется.
