Проводив Маару до ее хижины, неантка сочувственно улыбнулась и удалилась, как будто не шагая, а танцуя.
Едва лишь у нее началось кровотечение, Маара сообщила об этом генералу. Снова появилась неантка, которой было велено убедиться собственными глазами.
— Но ведь я могла бы и палец порезать, — прошептала ей Маара и услышала в ответ такой же шепот:
— Ой, они такие дураки…
Неантка убежала к генералу с донесением, и вскоре Мааре сообщили, что на следующий день она приступит к занятиям по военному делу.
Оказалось, что не все новобранцы хенны. В сотне рекрутов, мужчин и женщин, было также несколько неантов, а около трети их принадлежали к неизвестному Мааре народу. Все невысокие, коренастые, крепкие, с желтоватой кожей. Торы — так они себя называли — поступили в армию хеннов добровольно, так как в их разоренных войной селениях трудно было прокормиться. С первого взгляда стало ясно, что высокие длинноногие неанты не смогут маршировать вместе с коротышками торами. Сформировали шесть взводов хеннов, три взвода торов и один — неантов. В этот взвод попала и Маара, ибо, хотя и не столь высокая, стройная и гибкая, как неанты, она оказалась лишь чуть-чуть меньше ростом, чем самый маленький из них.
Топать по пыльному плацу — занятие не столько трудное, сколько скучное и противное. Сержант-инструктор орал на новобранцев, гонял взад и вперед, коптил на солнце, валял в пыли, доводя до предела физической усталости. И здесь сказались расовые различия. Хенны переносили муштру лучше всех. Торы оказались в гораздо худшей форме, они тяжело дышали и еле стояли на ногах. Неанты же просто-напросто не выдерживали и теряли сознание. Вряд ли такого не случалось раньше, но почему-то каждый раз эта проблема заставала руководство учебного отряда врасплох. Со следующего дня взводы торов приступали к занятиям на два часа позже хеннов, а неанты появлялись на плацу еще через час. Месяц такой тренировки должен был превратить Маару и ее товарищей по обучению в солдат. Маара не видела в занятиях ничего страшного. В конце концов, солдат нужно учить, и их учили. А она стала солдатом. Хотя и надеялась, что ненадолго.
И снова изменения. Из ночного набега привели пленных. В хижину Маары затолкали четверых торов, а ее выкинули оттуда и направили в отряд, отбывающий на северную границу. Она ожидала услышать что-нибудь от генерала Израка, но не дождалась. Очевидно, интерес к ней иссяк.
13
Сначала маршировали по степи, в которой небольшими рощами росли шиповные деревья, но уже первую ночь провели на краю холмистой равнины, вместо рыжего суглинка покрытой темной волокнистой почвой. Ветер, дующий с севера им в лица, осыпал солдат черной пылью, и скоро все завязали лица, чтобы можно было хоть как-то дышать. Маршрут пролегал меж холмами, мимо редких деревенек торов. Наконец они вышли к линии сторожевых вышек, сооруженных на холмах. Каждая вышка отмечала центр лагеря, представлявшего собою фактически деревню, состоящую из глинобитных хижин, а не палаток. На место прибыли к закату, солнце полыхнуло по вышкам, по крышам домов и вершинам холмов и ушло. Быстро стемнело, на небе выступили затуманенные пылью звезды.
Солдат распределили по вышкам. Маара попала на самую удаленную. Далее к северу начиналась территория агре, подчиненная их генералу. Примерно в десяти днях пути находился город Шари. В отдалении виднелись огни костров противника. Там и Данн. Брат ее — враг ее. Что ж, ненадолго. Почему Маара так твердо верила, что ненадолго? Хотя бы потому, что все в последнее время течет, все меняется, ничто не длится долго. Ее толкают обстоятельства, опасности, ее принуждают делать одно, другое, третье… Хотя она уже слышала, что солдаты, посланные на границу, остаются на одном и том же месте годами.
Гарнизон поста составляют два взвода, двадцать человек, все торы и неанты. Хенны не любят службу на границе. Командир — женщина из народа торов, зовут ее Роз. Она выросла в казарме, можно сказать, что мать ее — армия. Управляет она своим хозяйством эффективно, все вокруг чисто, аккуратно. Маара получила в свое распоряжение хижину и несла службу наблюдателя, отлично ладя с напарниками. Роз учитывала склонности подчиненных при распределении обязанностей. Некоторые из них вообще не поднимались на вышку, а занимались хозяйством: собирали топливо, носили воду, ремонтировали дома, готовили пищу. Собственно, готовить много не приходилось. Раз в месяц прибывал на пост пеший обоз, носильщики которого доставляли продукты, но чаще всего ели они хлеб, сушеные фрукты, овощи. Иногда Роз отряжала пару-другую охотников за оленем или степной птицей, но дичи в округе в сухой сезон почти не встречалось. Вот уже третий сухой сезон проводила Маара вдали от скальной деревни.
Часто Маара находилась на вышке одна. По всем инструкциям наблюдателей должно быть двое, но, даже если они и дежурили вдвоем, второй обычно спал. На этом участке границы вот уже несколько лет царило полное спокойствие. От противника можно было ожидать в худшем случае лишь шпионов. Роз часто поднималась к Мааре, когда та дежурила на вышке. Их интерес друг к другу был взаимным. Мало помнила Роз о своей жизни до армии, которая окончилась в одиннадцать лет. Роз не просто служила в армии, она являлась ее частицей. Вся жизнь по распорядку, есть о чем думать и заботиться, но не о том, откуда добыть глоток воды или хоть что-то пожевать. Она жадно слушала рассказы Маары, переспрашивала, смеялась в ответ на реплики: «Ты ж ни одному моему слову не веришь!»
— Расскажи о доме с пауками. Расскажи о Речных городах, — просила Роз.
О небоходах она вообще никогда не слышала. Очень нравились Роз и рассказы о паводковой волне. Приятно было рассуждать о воде, когда ветер с севера хлестал в лицо песчаными вихрями.
Стоя одна на вышке, Маара вслушивалась в свист ветра, раскачивавшего ветхую конструкцию, в дробный перестук падающих к ее основанию принесенных ветром комьев земли. Под утро их накопится так много, что куча вырастет по плечи солдатам-торам или по пояс солдатам-неантам. Землю эту разгребали вокруг вышки, а когда начинался сезон дождей, в нее высаживали овощи, быстро созревавшие в плодородной почве. Маара вглядывалась в далекие огни, свои и чужие. Внизу пели свои. Раздавались пронзительные, хватающие за душу песни неантов, жалостливые причитания торов, отличающиеся замысловатой двусмысленностью. Иногда в тихие ночи песни от разных костров смешивались в причудливом перепеве, а северный ветер доносил клочки песен от вражеских костров.
Однажды ночью, выйдя в свободное от дежурства время, Маара заметила крадущуюся в темноте фигуру. Она прыгнула вперед и схватила перепуганное существо, вмиг занывшее и запричитавшее в ее хватке, опасливо косясь на поднесенный к его горлу нож.
— Умолкни, — приказала Маара. — Скажи-ка мне, что нового в Южной армии агре? Что слышно о генерале Шабисе?
— Ой, ничего я не знаю!
— А о тысыче Данне слышал?
— Нет-нет, понятия о таком не имею.
— И о своем секторе тоже ничего не знаешь?
— Знаю только, что ваша армия собирается в поход на Шари.
